Андрей Дементьев - Жизнь – одна. Любовь – одна

Одна на всю Россию.

Звонят колокола,

И слышит звоны мир.

И только ты одна

Так в этот миг красива.

И улицы твои,

Как память о любви.

Москва – судьба моя,

Моя душа и совесть.

Молитвой и добром,

Талантом и мечом

Писала ты в веках

Свою святую повесть.

Мы открываем в январе сезон

На Мертвом море,

Не дождавшись лета.

Смотрю из-под спасительного пледа,

Как в воду погружается Кобзон.

Я тоже влез в холодную купель.

По морю вьется солевая тропка,

Как будто это смерзшиеся хлопья

Здесь намела российская метель.

Не так уж зябко после наших зим…

Как огурцы в рассоле – мы в прохладе мокнем.

И если плохо станет нашим легким,

То, значит, был на уровне экстрим.

Приезжих из России – несть числа.

Морскому раю радуются люди.

И море их желанье не остудит,

Не зря же с морем их судьба свела.

Потом горячий душ, халат, отель.

И как-то стали ближе мы друг другу,

Когда бутылка поплыла по кругу…

Мы пьем за всех, кто одолел купель.

И вновь за руль… Умение свое

Я подтверждаю на опасных спусках.

Святой земле никак нельзя без русских,

Как русским невозможно без нее.

Хотя мы здесь нарушили уклад

И берег взбудоражили весельем,

Зато январь стал месяцем весенним.

А кто же в зимний день весне не рад?

Поклон Земле, где я родился.

Родился я в СССР.

И Родиной своей гордился.

Быть может, больше, чем теперь…

Теперь живу в другой стране я,

Где новым веяньям не рад.

Тому, что стали мы беднее,

Что все прогнозы невпопад.

Но не страна в том виновата.

А виновата наша власть…

И кто-то уезжает в Штаты.

В Европу юность подалась.

А некий чин нам врет с экранов

Про взлет, прогресс и благодать:

Что власть лелеет ветеранов

И стали меньше воровать.

А то, что у него зарплата

В сто раз объемней, чем у нас, —

Про то народу знать не надо.

Кайфуй в нужде рабочий класс.

…Поклон Земле, где я родился.

Упрек стране, где я живу,

За то, что мы стоим у пирса,

А надо быть нам на плаву…

На свете нет ничего дороже

Здоровья, родителей и детей.

И без любви мы прожить не можем.

Жизнь счастьем обязана ей.

Я вспоминаю часто отца и маму.

И в сердце – печаль, как шквал.

Хотя набежало годов немало,

Мне кажется, с детства я их потерял.

Здоровье от Бога нам всем дается.

А Божьи посланники – это врачи.

И если вдруг от боли неймется,

Не впадай в отчаяние и молчи.

Врачи услышат твое молчанье,

Ты не только для них пациент.

И в ответ на твое отчаянье

Надежду впишут в рецепт.

Я к новой жизни не привык.

В ней непонятно все и зыбко.

И каждый день, и каждый миг

Встречаю горестной улыбкой.

Я не привык к театру,

Где

По сцене голые гуляют,

И если надо, по нужде

Готовы исхитриться в зале.

Я пошлость с детства не терплю,

Когда она искусство губит.

Но здравый смысл свели к нулю

Те, кто власть и деньги любят.

Я к новой жизни не привык.

И привыкать назло не буду…

Мой русский, мой родной язык

Спасет от пошлости и блуда.

Одному российскому поэту

Стала вдруг Россия не мила.

Может, потому,

Что он блуждал по свету,

Где Россия не в чести была?

Иль считал он, что она виновна

В том, что мало славили его.

И хотя обидно было ей и больно,

Но она прощала сына своего.

Потому и мог всегда бывать он

На престижных форумах коллег,

Зная, что Россия все оплатит…

Думая, что эта блажь навек.

Но однажды Родина вспылила,

Не дождавшись совестливых дней,

А поэту не хватило силы

Честно повиниться перед ней.

Впрочем, и не думал он виниться,

Если правым чувствовал себя.

Если вся родная заграница

Гневалась, Россию не любя.

Может, потому и модно ныне

Поносить страну, где ты живешь.

Меньше дома – больше на чужбине,

Смотришь, и в герои попадешь.

Когда перед Господом нашим

Я буду держать ответ,

Он спросит,

А много ль врагов я нажил

В тревогах минувших лет.

И много ль было друзей надежных,

Добрых, как отчий дом.

И знал ли я, что милостью Божьей

Не был в пути обойден.

А если Он ни о чем не спросит,

Зная все наперед,

Я вспомню свою последнюю осень,

Полную зла и невзгод.

Когда, устав от бед и пристрастий,

Мое золотое перо

Неслось мимо чужих несчастий,

На миг забыв про добро.

Но, может, я буду прощен Всевышним…

Его доброта превыше грехов.

И голос Его я сердцем услышу,

И эхо коснется моих стихов.

Я много в жизни радостей изведал –

Неслись сквозь них далекие года…

Но выше радости, чем День Победы,

Не знало мое сердце никогда.

Вернулись к нам отцы и деды

С той праведной мучительной войны.

И мне теперь все горести и беды

Уже вовеки стали не страшны.

И слышу снова я в преддверье лета

Глухое эхо взрывов и стрельбы,

Когда заходит в отчий дом Победа,

Как горький отзвук и моей судьбы.

«Не ходи войной в Россию, —

Говорил Европе Бисмарк. —

Ты утонешь в волнах риска,

Но Россию не осилишь…

Потому что есть в ней тайна –

Тайна быть непобедимой.

И в угрозах нетерпимых,

И в войне – всегда недавней».

Но советов этих ратных

Не услышала Европа…

И хранит Россия топот

Непутевых оккупантов.

Ну, а тайна русской силы

В том, когда беда нагрянет,

Даже детство рядом встанет,

Все мы в этот миг –

Россия.

Завершился Год литературы.

Год кино сменил его давно.

Но не поубавилось халтуры

Ни в литературе, ни в кино.

Не явился миру новый Тютчев.

Не вернулся на экран Рублев.

Долгими рекламами замучив,

Каждый Год живет под гнетом слов.