Римид Нигачрок - За годом год. Стихи 1976—2012 гг.

За столом знакомых лица,
Но кого-то нет средь них,
Я нормальный и не псих,
Тот отсутствующий мнится,

Между ней и мной сидеть
Должен был бы, нас, обняв,
У него побольше прав,
Чтоб от счастья песни петь.

Вот поэтому на плечи
Тяжко давит принужденье:
Должен ты! И наважденье
Душу вольную калечит.

Может, все-таки дождусь,
И любовь явится разом,
Я кошу чуть пьяным глазом,
Но зазор меж нами пуст…

Подходит девушка …, девчонка,
Как рассмотрел её вблизи.
Спросить хочу, уйдем в сторонку.
Могу – чем от неё-то так разит?

Твой брат. Который? Юра, пишет?
Ну, да, а что?.. Дай адресок.
Мам, тут Юру спрашивают. Тише!
Конверт ты вынести бы мог?

Сейчас схожу, жди здесь на лавке.
Я жду. Прошу, ни слова дома.
Цыц, Джанка, сволочь, хватит гавкать!
А как зовут тебя-то? Тома…

Я – Вова. Знаю, через брата.
А-а, ну, всё, пока. Постой немного.
Пред Юрой я не виновата,
По пустяку повздорили, ей богу.

А мне-то что до ссоры вашей,
Он старший брат, ему видней.
Он в Казахстане поле пашет,
Писал, пасет коров, коней…

Механизатор. Вот об этом
Хочу с тобой поговорить.
Поговоришь, приедет летом,
Но через год. Давай дружить!..

Как это можно, что ты, Тома!
К аптеке вечера придешь?..
Зачем? Чудак. Скажу я по-другому:
Дружить как мальчик с девочкой. Хорош!..

Я предавать не стану брата,
Как можно, ты ж ему невеста!
Вот глупый, ты нас и сосватал.
Хочу с тобой быть, Юры вместо.

Дошло? В её лицо я бросил взгляд:
Глаза и губы выкрашены сочно;
Она одета в вызывающий наряд,
И запах, фу, с похмелья точно.

Договорились, да? Чего молчишь.
Пожал плечами, что тут скажешь.
Ты мне понравился, малыш,
А хочешь, поцелую тебя даже.

«Малыш» удалило как кнут,
На пацана кидался б с кулаками,
А драться с кем, девчонка только тут,
Лишь пнул лежащий рядом камень.

Она смеется – шутка удалась,
И вдоль по улице неспешно удалилась.
В уме само родилось слово «мразь»,
А брату хороша, скажи на милость.

Погода дрянь для нас, неместных,
Сырая что ли, гниль питает,
Уколешь палец чуть, известно,
Микробов в рану хлынет стая.

А через сутки – ах!.. раздует,
Под кожу гной как бы закачен,
О зараженье крови памятуя,
В санчасть идешь, и чуть не плачешь.

Медбрат – не врач – на полигоне,
Надел халат на форму белый,
Проткнуть нарыв иглу загонит,
И держит скальпель неумело.

Вскрыл рану, перекисью моет,
Орать от боли так хотелось,
Но, прикусив губу, тихонько вою,
Переживу, ведь палец целый.

Бинтуя рану, шутит, боевое
Раненье, мол, ну, жди награду!..
Усну в палатке, успокоюсь…
Погода дрянь, сырая гадость.

Случайно ли, но мы в один автобус
Билеты взяли, как бы сговорясь,
О пустяках беседуя, мы радовались оба,
Что случай лишь усиливает страсть.

До Города добравшись из поселка,
Мы не спешили разлучиться у вокзала,
Смеялась ты, глаза сужая в щелки,
На шутки плоские, как будто обещала

И этот день запомнить хорошенько,
По Городу прогулку часовую,
И запивая газировкою печеньки,
Платочком губы промокала к поцелую.

Но отчего-то я с тобою был несмелым,
Чтоб сделать шаг, движенье к продолженью,
Порыв души удерживало тело,
И ты, сердясь, молчала с раздраженьем.

Пока!.. Пока!.. Подали уж составы,
На запад мне, а ей южнее – к папе,
В её глазах упрек, согласен, я неправый:
Случайный шанс, дарованный прошляпил.

Вот докатились мы до бани,
Зато недорого платить,
И что на лавке спать мы станем,
Для молодых всё пустяки…

У бабки старой жили лето,
Хоть дом огромный, но пустой,
Напьется бабка с кем-то где-то,
Горланит песни за плитой.

Могли полить бы в огороде,
Вам молодым не труд, а в радость,
Ворчит она на внуков вроде —
Всего-то с дюжину-то грядок.

В штыки Галина, я не против:
Давай поможем?.. Нет и нет!..
И спорит с ней, и нос воротит,
Съезжайте, бабка ей в ответ.

«Опять узлы таскать, дурёха,
Проситься к людям на постой,
У бабки разве жилось плохо?..»
Ты, Вовка, глупый, и простой:

Раз уступи и всё – пропали,
Работать станешь задарма.
«А жить-то будем, где мы, Галя?»
Не можешь ты, найду сама!..

В полуподвальном помещенье
Есть кухня, комнатка: хоромы,
Вперед на месяц просят денег,
И в десять вечера быть дома.

Чтоб печь топили экономно,
Гостей нельзя, и не шуметь,
Быть невидимкой, по-другому:
«Что ж, Галя, надо потерпеть»

Терпенье кончилось у Галки
Через неделю; через три
Она кричит уж: Ёлки-палки,
Живем в тюрьме мы, как хмыри!

Так докатились и до бани,
Десятку в месяц, будь здоров,
Хозяин наш ворчать не станет,
Мол, меньше вы сжигайте дров,

Топите сами, чем хотите,
Иль замерзайте, всё равно,
Гостей хоть ночью приводите;
Здесь до весны легли на дно.

Если я его любила,
Он любить меня обязан.
Говорю ему: О, милый!.. —
И прерву с надеждой фразу,

Жду недолго – бесконечно:
Ты одна мне дорогая!..
Но не слышу слов сердечных,
На уме его – другая?..

Ревность так себе – обида
Заслоняет купол неба.
Грозовой я тучей выйду,
Побольней ударить где бы,

Я не знаю, бить так бить!
Почему, зачем – пустое.
Я хочу любимой быть,
А не сердце успокоить.

Или, или – что за выбор,
Чувство требует одно:
Любит он меня, а «либо»
Погружу души на дно.

Страшно, горько, безнадежно
Это «либо» – нет и нет!..
Не впущу сомнений ложных,
Есть желанный лишь ответ:

Если я люблю – он любит,
Разделить любовь обязан!
Ну а он мне, честный, грубо,
Не принудишь, брякнул сразу.

Разве можно так?.. Обидно,
Хуже худшего – несносно,
Хуже нет морали длинной,
Рассудительный и пошлый.

Трус он просто, безответствен,
И признать не может долг,
Как мне жить, лишенной чести?..
Он твердит, не первый, мол,

До меня не счесть «любимых»,
Пальцев рук не достает…
Сыну чьё дала ты имя?..
Здрасти! В Александра деда вот!