Наталья Патрацкая - Стихотворения Часть 2

Сквозь сон и ураган, потерянных надежд,

Иду сквозь шум дождя, не с кем давно не споря,

И кожею скреплю, и кожею одежд.

Иду всегда к тебе, но мимо сонных буден,

По топям и тропе, ухоженных дорог,

Когда-нибудь еще мы вместе, может, будем,

Когда нам протрубит олень в красивый рог.

И ветви в вышине сплетаются мечтами,

И снежные холмы на памяти моей,

Но вот встают дома и исчезают – дали,

И окна в них горят свечением монет.

Иду к себе домой, где нет мужской опеки,

Где нет любимых глаз, где ужин не стоит,

Где сняты у судьбы любовные все пенки,

Осталась тишина, остался женский скит.

Он долго женщин не любил…

Такая лень, без денег право.

Он женщин точно б не побил,

Он за дела кричал бы: браво!

И он хотел лишь побеждать!

Но побеждать над кем-то надо,

Ему бы женщину обжать,

Но что б под чьим-то тихим взглядом.

С собой подругу с другом брал,

Смотрел, как тянутся друг к другу,

Потом подругу забирал,

А друга выдворял из круга.

Он часто жен чужих манил,

Пленил очами и фигурой,

Он с ними ласков, нежен, мил,

Коль муж платил за секс и туры.

Он долго женщин не любил,

Менял и изводил словами,

Он пары многие разбил.

Случайно он сейчас не с вами?

Она ходила – в красном с белым,

Он – темно-синий был герой,

И вот, когда все вишни спели,

Жизнь обернулась к ним игрой.

Он к ней тянулся – мягкий, сильный,

Ее он Милой величал,

Она не Лиза и не Сильва,

Но импульс шел, а взгляд кричал.

Она стирала. День был летний.

Звенит звонок, как громкий зов,

Он звал ее, как мушку к слету.

И дверь закрыл, замок – засов.

Проходит несколько мгновений

Из очень теплой тишины,

Закончен бал и стихли вены,

И в кресле с думами жены…

В ней зародился красно – синий…

В потоке красном он исчез…

И лик ее был бело-синий…

Так улыбнись… Ты – в жизни… Чи-из…

Разлука и в душе бывает криминальной,

И расставанья миг тревожит день и ночь.

И солнечной любви бывает очень мало.

И вот уж не стоит никто у ваших ног.

Похоже, нет сейчас вам дел до новой грусти,

Что вновь почтила вас уже в который раз,

Все боли на душе не пересадишь в садик,

Что б он потом расцвел колючками от роз.

Лишь грусть и говорит, что вы сегодня живы,

Что память вновь болит издержками забот,

Позвольте, может, вы ни ту надежду сшили?

А горести у вас… Вы брошены за борт.

А я не утону, я поднимусь по трапу,

И раны от любви, конечно заживут,

Вы встанете у ног, и будите так рады,

Что розами души Вас мило позову!

Прелюдии любви… Их избегать спокойней.

Боюсь, их вечный зов, в беспамятство любви.

Отчаянье и боль закончат вечер знойный,

В букете не поют привольно соловьи.

Струи экзотических желаний,

Струнами, сыграв, бегут по телу,

Словно поднебесные посланья

Выбрали экстаз своею темой.

Тело все блаженно встрепенулось,

Выбросив в пространство тик конвульсий,

Силы задремавшие проснулись,

Оживилась, задышала вумен.

Вот еще счастливое мгновенье,

Что несет здоровье и блаженство,

Подзарядка проникает в вены.

Обновленье тела и эмоций,

Возрожденье и мужчин и женщин,

Так любовь в здоровье лучший лоцман.

Диалог в Рождество

– В народе в моде…

– Что?

– Гаремы.

Один мужчина на двоих,

Такие парные системы,

Давно бытуют…

– Да ну их…

– Есть в этом некая система,

Одна с кольцом, другая – так.

– Что это? Временная схема?

Иль он силен на все мастак?

– Увы и ах, бывает много

Модификаций всех систем,

С моралью все же в мире строго,

Так может, скажем, нет и тем?

– Однажды в ночь под Рождество

Одна ушла к другому…

– Зачем? Там было пиршество?

Иль в горло всем по кому?

– Да, как сказать… Ей надоело,

Что дома очень пристают…

– А, т.е. с Первым охладела…

А со вторым они поют?

– Вот в том и юмор, новый – слабый

И к ней совсем не лезет он…

– Ха, не поймут такую бабы,

Ушла от секса в бастион.

– Так слушай дальше, ставит тесто

Мадам на кухне у него…

– Что на дрожжах? Им там не тесно?

Так без любви. А он чего?

– А он еще дрожжей подсыпал

И тесто стало – ой, ля, ля!

– А Первый ей за ночку всыпал?

Вот чудеса, да, ву аля!

– Зачем ей нужен был Второй

И тесто, да в чужой квартире?

Все было некою игрой,

А вот закончилось – разрывом.

– Осталась дамочка одна?

– Без двух, сплошная тишина.

Рождество, мороз и ветви,

Словно линии судьбы,

Простираются под светлым

Небосклоном из мечты.

Голубь сжался, точно шарик,

Под окном сидит один.

На судьбе все беды – шрамы,

Холод нынче господин.

Голубь вдруг расправил крылья,

И над ветками судьбы

Полетел. Две птицы рыли

Снег балконный без вражды.

Словно кто меня услышал:

Голубь стукнул мне в окно,

И поют опять под крышей…

Что за птички? Все равно.

Рождество и голубь мира,

Примиренье хоть на миг,

Заиграла в холод лира,

На сугробах солнца блик.

Земля меняет поколенья,

Земля меняет день и ночь.

Кто знает прошлого колена?

В седьмом колене ты точь в точь.

Клонирован самой природой,

В развитии идешь вперед,

И в прошлом цепь живого рода,

Ты удлиняешь свой же род.

Пересеченья разных кланов

Усилят кровь одной родни,

Родятся новые уланы,

Они грядущего родник.

Бывают родственные связи,

Они несут болезнь крови,

А можно в прошлом всем увязнуть -

Клонироваться без любви.

Стоят коровы клон на клоне,

Как стадо ровное близнят.

Березы разные на склоне,

На клоне лишь стада ягнят.

Новый год наливается силой,

Задышал, закричал, что он есть,

Но тот час же откинут на сито:

Он в истории новая весть.

Чувство есть, проезжаешь вершину,

На вершине бессонная ночь,

Старый год – въезд в историю шины,

Мы проехали. Дальше что? Прочь.

Так в любви побеждает новинка

Из эмоций, прелюдий, страстей.

Старый год стал забытою вилкой,

На бифштексе из лучших частей.

Старый стих, старый фильм, старый номер,

Стало прошлым безумство любви,

Новый год, он во всем еще молод,

И его, как флюиды лови.

И бегут в круговерти каникул:

Сказки, песни, улыбки и смех.

Вот, вот, вот и восторги все сникнут,

Жизнь войдет в прежний ритм из помех.

Но пока все немного затихло,

Суеверие в людях не зря,

Две недели божественно, лихо,

Полыхают, как года заря.

На наших отношеньях только точки,