Дмитрий Виноградский - Шифоньер Виноградского. Стихи

Есть у ястреба Свойство ясное —
Куда хочет, туда и летит.
Он не знает, как так происходит.
Он же ястреб, он индивид.
А кукушка, ворона, синица —
просто птицы,
Почти без амбиций.
Но ведь тоже живут,
И летают,
И им небо ястреба снится.

У Евгения Бессмертных
Много есть стихов бессмертных.
И они все не для обычных смертных
У Евгения Бессмертных!

Устают от счастья и от горя,
Устают от пустыни и моря.
И от леса устают люди,
И всегда именно так будет.
А воевать готовы хоть завтра.
И плевать уже на усталость,
Тут другой азарт и интрига,
Тут другая душевная слабость.
Тут все чувства берешь за цевье
И в прицел культурности видишь.
А на что ты еще готов?..
Так иди, бля, и выучи идиш!

Заходи сбоку,
Налетай сверху,
Подползай снизу
И ударяй прямо.
Как ни крути – это честно, —
Повторяю себе упрямо.
Но приходится видеть иное:
Окружают. Берут за горло.
А потом улыбаются ласково,
И говорят, что это – ещё не жопа.
Потерпи ещё…
Не бесися, и у нас будет всё зашибися.

Мой сын почти уже велик,
А я почти уже старик.
И в этих двух почтях
И радость, и любовь, и крах.

Вымощен, выпестован
И создан.
Как теперь быть средь
Равных?
Думать начать поодаль
Иль нет.
Белые, синие, красные…
Триколор наш.
А меня средь них нет.

Было у Оли две боли,
Превратившиеся в двух сынов.
И Михаил понимает, что это Он…
Но и Ольга думает, что это Она.
А вырастут люди и скажут,
для примирения мамы и папы:
«Муж и жена – одна сатана!»

Я произносил Шалом,
Я говорил Аминь,
Я выучил Отче наш,
Но веру так и не подцепил.

А уеду-ка я на родину,
Где музей моих воспоминаний.
И взойду там опять
На свой подиум
И громко стану кричать,
Как когда-то, пьяный, беспамятный.
Проору про курорты разума
И про гейзеры вдохновения.
А если спросят меня, чего разорался тут,
Отвечу просто: молчать нет терпения.

Через пороки будем проявлять таланты.
Через любовь до злобы доживем.
Я предлагаю просто пить и думать
И о пороках, и о том, чего от жизни ждем.

Тяжела и неказиста, нелегка и весела.
Вот такая жизнь нависла и за горлышко взяла.

Президента слушаю, лёжа на диване.
Он меня не видит,
Но я уверен – знает!
Каждому в глаза он смотрит,
даже из приемника.
Он руководитель нашего питомника.
Знает, сколько есть должны мы,
чтоб росли породисты.
Знает, сколько маны дать нам
для поднятья доблести!
Он бесспорен, Он Един,
Он наш Император!!!
Подгоните кто-нибудь нам эвакуатор.

У всех за окном лето.
Как же и мне хочется чувствовать это.
А у меня на душе осень…
И подо мною потная простынь.

Смотрюсь в зеркало мутное
И на душе муторно.
Всматриваюсь во взгляд матовый
И себя хочется матом крыть.
Вокруг сплошная оппозиция,
И даже милиция уже не милиция.
И в глазах людей близких
Все меньше вижу лиц я.
Смотрят на меня с упреком,
Я даже прохожу меж них боком.
Обними меня, моя женщина,
Оживи меня любви током.

Я смотрю на урну
И на кирпичную стену.
Я какое-то время еще здесь побуду,
Я никуда не денусь.

От чего нетрезв мой взор?
Расширял свой другозор.

Лететь как волны,
Стоять как горы.
Как небо быть,
Как люди жить…
Умирать как надежда,
Потеть как одежда.
Гулять как прежде,
Чтоб как волки не выть.

Есть у Лены два колена,
Есть глаза, в них небеса есть.
Под глазами щеки, губы.
Лене есть куда поесть.

Я культивировал в себе
Круги рулей.
Но тормозило меня
Братское «Налей!»

Осень жёлтыми листьями
Кроет низменность.
Облака надо мною поют.
Я иду и слушаю песни их,
А в ночи буду наблюдать
Звёзд салют.
Утром выскочу из прелюдий сна
И с балкона голубей разгоню.
Хорошо, когда есть настроение,
То, в котором я осень люблю

Раскаты грома из-под трона…