Любовь Звягинцева - Ищу повод жить (сборник)

И тут… из-под снега показалась галоша.

– А! – злорадно обрадовалась Клашка. – Вот по галоше-то я и узнаю, кто это сделал!

Участковый милиционер Мишка Колобанов, морщась, но терпеливо (долг обязывал) выслушал Клашкин «вопёж».

– Вот! – Клашка положила на стол галошу. – Твоя работа!

– Это почему моя? – испугался Колобанов. – Да и размер не мой.

Клашка хитро ухмыльнулась:

– Всё шутишь? А ведь тебе искать, чья это галоша.

Клашка специально «ударила» слово «тебе» и сжатыми кулаками потрясла в сторону присутствующих в кабинете людей.

– Ладно, – вяло сказал Колобанов, – пиши заявление. Без заявления не могу.

Клашка нацарапала «зыевление», сделав кучу ошибок, на которые Мишка (почему-то) не обратил внимания, и пошла к двери.

– Стой! – внезапно остановил её Колобанов. – Искать, говоришь… А ну, подь сюда!

Клашка вызывающе подошла.

– Сымай правый сапог! – приказал Колобанов.

– Это ещё зачем?

– Увидишь!

Клашка наклонилась и обнаружила на правом валенке отсутствие галоши…

С тех пор за глаза Клашку стали называть «Клашка-Галоша».

Иван пас телят, мирно погрузившись в безмятежный детский сон под любимым кустиком. Телята паслись сами, аппетитно поедая клевер и прочие сочные травы с запретного поля, предназначенного для будущего зимнего силоса.

«Ни одна травинка не должна исчезнуть с поля!» – кричали ежедневно у себя в правлении председатель и другие начальники.

Что кричали в правлении, Ивану не было слышно во сне, а телятам на этот запрет было глубоко на… Они обожали своего юного пастушка и спокойно, без нервотрепки, набирали положенный вес.

Телята были детьми местного быка Тихона, который как истинный отец рьяно бдил своих многочисленных отпрысков. Ему не было безразлично, чем питаются его дети.

«Пусть жрут витамины, – думал бык, – а не какую-то там химию в виде силоса».

Именно поэтому Тихон любил Ивана, благодаря которому телята росли шустрыми, бодрыми, раскрепощёнными и здоровыми.

Иван в свою очередь любил Тихона за то, что тот отпугивал председателя – Гария Еремеевича, приехавшего специально из Москвы руководить колхозом. Колхозники окрестили нового председателя Еремеичем.

За постоянную спячку при исполнении служебных обязанностей председатель не мог ни уволить Ивана с работы, ни наказать выговором, так как десятилетний пастушок не числился в штате колхоза по причине несовершеннолетия.

Однако постоянные вопли председателя будили Ивана и мешали ему «пасти» телят, за что Иван и невзлюбил Еремеича.

Надо заметить, что с того момента, как Иван начал пасти телят, деревня преобразилась: даже самые ленивые мужики залатали дыры в заборах, так как незакомплексованные и любознательные телята могли пролезть в любую щель, чтобы попробовать чего-нибудь новенького и вкусненького.

Бык не любил председателя, потому что… потому что не любил! Он закипал от злости при виде шарообразного председателя, расфранчённый вид которого (ботинки, модный плащ) особенно раздражал быка. Но более всего его бесила шляпа председателя, столь несвойственная для сельской местности.

«Тьфу!» – бесился бык и потом полдня отогревал свой взгляд на внешнем виде вечно пьяного скотника Митрича, который обосновывал своё состояние производственной необходимостью: дескать, самогон отшибает специфические запахи скотного двора.

Однажды Тихон, изрядно погоняв председателя вокруг пруда, навсегда отшиб охоту у Еремеича контролировать скотный двор. Председатель, углубившись в кресло правления, стал руководить колхозом сидя, не вставая с мягкого рабочего места.

Такое дистанционное управление всем пришлось по душе. Наступила тихая мирная жизнь. Самостоятельные смышлёные телята сами будили Ивана, когда им нужно было идти домой с поля.

Бывало, что телята заигрывались, забывая разбудить Ивана, и тогда бык Тихон издавал грозный мык, призывая всех к дисциплине.

«Хозяин», – млели коровы.

«Вот такого бы нам председателя!» – восторгалась доярка Нюрка.

Тихон слыл грозой на пять окрестных деревень; особенно свирепо относился к пьяным, прощая только Митрича, у которого была уважительная причина.

И всё было бы хорошо, если бы не начальство из райцентра, которое тоже дистанционно управляло колхозами, время от времени для разминки и для острастки совершая «наезд» на деревню.

Комиссия с председателем подъехала на «газике» к скотному двору, а точнее, остановилась на краю деревни, так как дорога кончалась и начиналась полоса препятствий из навозных луж, коровьих лепёшек и прочего дерьма.

Бык, издали заметив комиссию, издал Ивану сигнальный «мук». Иван сигнал принял и неохотно, но проворно согнал телят с «силосного» поля.

Изредка обдавая ближайшую дамочку навозными брызгами, председатель шариком, заискивающе, катился впереди комиссии.

«У! Шляпа! Выкаблучиваешься!» – гневно подумал бык, раздул ноздри и издал такой душераздирающий рык, что… комиссия исчезла с такой быстротой, что все потом засомневались: а была ли она? Может, это был общий мираж, вызванный жарой?

Бык и председатель стояли лицом к лицу, морда к морде. Бык наклонил голову, покосился рогами в одну сторону, а потом в другую, прицеливаясь, как бы поудобней поддеть председателя!

Пока бык готовился к нападению, к председателю вернулась способность к передвижению. С проворством колобка из известной сказки он вкатился в скотный двор и с обезьяньей ловкостью, перемахнув через несколько стойл, буквально взлетел к потолку на стену коровника и… окаменел.

Удивлённый бык не успел догнать председателя.

Тихон попытался дотянуться до ног Еремеича, но безуспешно. Стены коровника были таковы, что было во что вцепиться мёртвой хваткой; к тому же председателя привлёк кусочек голубого неба, видневшийся сквозь немалую дыру в стене.

Снимали председателя всей деревней, так как присутствие быка в коровнике сильно «закрепило» Еремеича под потолком. Сначала мужики пытались его сдёрнуть за плащ, но бабы застеснялись, увидев, что с плащом вместе срывается всё, но не председатель.

Тогда скотник Митрич предложил сбить председателя оглоблей, как застрявшую на дереве грушу, но его жена. Клавдия своевременно упредила событие, заявив, что «эдак можно и забить начальство».

Тракторист Васяга, славившийся на всю округу фантастической силой, предложил стащить председателя за ноги; но фельдшерица запретила, опасаясь оставить председателя без нижних конечностей.

Тогда местный столяр-плотник, мастер золотые руки Трифон предложил выпилить председателя вместе с частью стены коровника. Но стена коровника была сделана из не понятно чего и пилению не поддавалась. Присутствие быка напрочь зачеркнуло все старания односельчан.