Роман Горовой - Мой взгляд

Яркий свет от софитов, больница,
Слабый пульс, почти его нет
И врачей напряжённые лица,
По частям собирают скелет.

Боль стекает слезой по ресницам,
Есть немому вопросу ответ:
«Невозможно ещё раз родиться,
Если жизнь нажимает «DELETE»».

Ток-шоу, «Мыльная вода»
И в нём, наверное, герой? Персона.
Зачем пришёл? Вот это да!
Решил при всех стирать свои кальсоны.

Шумит, волнуется весь зал,
Расписано, когда и как по нотам:
«Через себя переступал,
Куда нам недотёпам, мелким ботам».

Да что там, он теперь кумир,
Ступил ногой на стыд и честь забыта,
Но не покажет ног сатир,
Укроет камеры наезд копыта.

Свободны все, всё шоу снято.
«Герой» опять состриг свои купоны.
Всё так, им ничего не свято.
Да, бизнес, у него свои законы.

К чему? Какие здесь резоны?
Не хочет зритель просто думать, грустно.
С бельём стираются КАНОНЫ,
Дешёвка, вместо красоты искусства.

Тосклива песня волка в полную луну,
Протяжным воем, разрывая тишину,
Он отпевает боль всей волчьей жизни.
Вот не питают к волкам альтруизма.

Он вспоминает, гибель волчьих стай
И выстрелы под свор собачьих лай,
Волк выливает в песне боль своих утрат,
А у меня с луною связан Ленинград.

Не этот, что сейчас стоит нарядный,
А тот в войну, разрушенный, блокадный.
Я не был там, прекрасно понимаю,
Но почему-то живо представляю.

Застывший город, в сумраке ночном,
Тропа к Неве, укрытой толстым льдом
И на снегу, углём, холодный лунный свет,
Развалин города рисует силуэт.

И между ними, медленно, качаясь,
Плывёт, почти что, расплываясь, тень.
Вдруг встала и дыханьем согреваясь,
Спиной прижалась к льду разбитых стен.

Она наверно навсегда замрёт.
Нет, это не сейчас произойдёт,
Потом, пока пусть слабо, сердце бьётся.
Тень доберётся, только оттолкнётся.

Добралась, вниз ведёт проход среди развалин,
Проем в стене, тепло беречь, дверьми завален
И вот она пришла к подвальной клети.
В дверь, темнотой глазниц, смотрели дети.

С тоскою гладя, то что им добыла,
По крошкам жизнь, меж ними разделила…
Опять обстрел, снаряда жуткий вой,
Тьма, звон в ушах, и мама на до мной.

Спасла… и это для неё награда,
Тогда нас увезли из Ленинграда.
Ещё сказали, что так очень надо,
А мама будет с нами всегда рядом.

И с детских лет, глядя на блин луны,
Как наяву, картина предстает,
Холодный свет тоски, всей глубины
И посреди развалин тень бредет.

Ты выбрал путь, наполненный тревогой,
Не сомневайся, правда идеал.
Ты не пойдёшь проторенной дорогой,
Но ты иди, храня души накал.

Иди и верь, ты можешь сделать чище,
Светлее, мир в котором ты живёшь.
Не сей вражду, будь ненависти выше,
Вернётся в сердце чистая любовь

И не храни в себе обиды камни,
Они плохой советчик для ума.
Живи душой, она стирает грани,
Соединяя в города дома.

И возвращай добро сторицей людям,
А в мыслях сберегая чистоту,
Ты станешь чаще улыбаться будням
Не распыляя сил на суету.

Тогда увидишь красоту природы,
Где всякий дорог, даже если мал,
Что не бывает тварей бесполезных
И жизнь её ценнейший капитал.

Поймёшь, что обитаешь в Боге,
Раз сохранил, и приумножил дар.
Ты человек, твой выбор – это много,
Не погаси в душе любви пожар.

Ты меня уважаешь? Всегда.
Ты меня даже не знаешь. Когда?
Ты такой же как я, смотри в душу,
Так же плачу, смеюсь, так же трушу.

Не бывает минуты в неделе,
Что бы ты изнывал от безделья,
Ты живешь, ты поёшь, и ты дышишь,
Если думаешь, если ты ищешь.

Не расходятся мысли и дело,
Если телу, душа повелела.
Ты ищи, свою душу услышишь,
Ты найдёшь себя, ты меня слышишь.

Тяжело по дну моря ступая,
Как штангист вышел он на помост,
Всеми сваями в землю врастая,
В стойку встал для рывка Крымский мост.

Он возьмёт, развернувшись, на плечи,
Поднимая над гладью воды,
Всё, надежды, мечты человечьи,
Также тяжесть людской суеты.

Будут речи и море оваций,
Злопыхателей едкий доклад,
Проведут пересчёт ассигнаций,
Но не то это всё. Вес был взят.

Захотели, смогли и сумели,
Поднимая Россию с колен,
Обошли бюрократии мели,
Одолели чиновничью лень.

И потянутся в Крым из Тамани,
Из России, со всех областей,
Кто душой был тогда между вами,
Сделав ближе друг к другу людей.

Ударом лопасти пропеллер скомкал воздух
И как перчатку бросил на крыло,
Что ж вызов принят, здесь прощения не
просят.
Дуэль, за небо, солнце, всё равно.

Жизнь в такт мотора, выжимая до упора,
Тем временам неведом был форсаж,
Но не хватало, он появится и скоро,
Зато открыт ветрам, каков кураж.

Воздушным змеем назови, хоть этажеркой,
Он самолёт, а значит сам летит.
В борьбе за скорость обломались крылья
сверху
И он обрёл свой утончённый вид.

Небесные бойцы, орлиный гордый профиль,
Забрызганы очки, улыбка шарж.
Пилотки от кутюр ещё никто не носит,
Но задают французы пилотаж.

Пегу красив, циркач и дамам души ранит,
Не сокол, не поверил он крылам.
Задать вопрос, узнать, что будет с ним за
гранью,
Останется ли воздуха опора там?

«Открыт для вас карт-бланш, дерзайте же
поручик»,
«Вы что, там Пётр Нестеров мадам»,
«Разгон в пике, штурвал к себе, газ, выжать
ручку»,
«Петля связалась господа, упрям»…