Array Антология - По следам слов

Кокетливый от фантиков перрон
Да по-хозяйски снесенная будка
Дряхлеющей эпохи Рубикон
Тавром на лбу недвижимости чуткой
Пропишут. Президентам – кветирон,
Комедиантам отстреляют шутки,
Эфир порежут до пятиминутки
(– Французы, бросьте, это моветон,
Его айфон дороже вашей куртки.)
Империям не ново помирать,
Когда идет волна за ратью рать.

Грязнеет нарисованный Марат,
Давно остывший в обмелевшей ванне,
А муэдзин чего-то там горланит
И пробуждает жизнь за ратью рать.

Слишком сладкой жизни жертвы
Не своею волей двери
Распахнут – и выйдут птицы,
Выйдут сказки, выйдут песни,
Выйдут стайками из клети —
Да пойдут гулять по свету,
А услышат – только звери,
Да лунатики, да дети.

Ты уйдешь на рассвете
Одичалой тропою
От тебя пахнет смертью,
Пахнет жизнью и морем.

Не поспеть – не догоним!
И спешить бесполезно…
Я последним драконом
Горько плачу над бездной.

Не дает Еве сна
весна,
Пьет малиновый сок
взапой
Под сосной, как Лилит,
одна,
Спор ведет со своей
судьбой.
Ах, была бы она —
Лилит
рыжей лилией
у огня,
не давил бы на горло
быт,
И не долг бы велел
обнять
Тело в выпрямилось,
как жгут,
Вольный ветер в лицо
подул,
Обожжен ароматом губ,
Падал в ноги бы
Вельзевул.
И не страшен обман
рукам,
Не подлижется сирый
змей…
Но Адам, но ЕЕ
Адам
Все-то к Еве бы шел своей.

Замолчали козлы на выпасе,
Отмяукали мурлаки…
Я мечтаю. Мечтаю выспаться.
Мне жеманничать не с руки.

Чтоб вернулись домой… как долго вы.
Без добычи – и пусть. Забей.
Чтоб очаг стерегли от добреньких
Сдобных пальчиков кумовей.

Чтобы мне умереть по-тихому,
Как от счастья бывает, но
Сны текут, долголетье тикает,
Вязнет в Лете по горло гном.

Нет, не дни и недели,
Познавая, любя,
Я живу на пределе, —
Сколько помню себя.

До конца – в каждом деле,
В каждом чувстве – до дна.
Я живу на пределе,
Я в себе не вольна.

Силы не оскудели,
Счастлив этот удел:
Верить, что на пределе
Одолеешь предел.

Звезды ткали покрывало,
Как умели, как могли,
Чтоб земное отрывало,
Отрывалось от Земли.

Чтобы что-то отвлекало,
Неизвестно почему,—
Брали хитрое лекало
И кроили по нему.

Чтобы верилось отчасти
В эти милые слова,
Чтобы впрямь желавший счастья
Сам же счастья не давал.

В чем там мудрость у лекала?
А душа – всегда одна,
Чтобы к звездам улетала
Легкокрылая она.

А эта мысль
Особенно близка мне,
Когда бессонница и темнота…
Какое имя
Там, на белом камне?
На белом камне
Белая черта.

От глаз твоих, от рук твоих вдали
Я не тяну к себе, я отпускаю.
Моя любовь, она теперь такая:
Оторвалась от вязкости земли.

След нежности, самозабвенья след
Ложится, перекраивая душу.
Да, время все отнимет, все разрушит.
И только свет… и только этот свет…

О Карме, о душе, наверно, все же зря я,
Мне в о земных вещах задуматься скорей,
Когда в борьбе за жизнь – себя и жизнь теряя —
На уровень раба низводится творец.

Надломлена душа и замирают чувства,
И тянет лямку он, чтоб прокормить семью.
Недобрые слова – «свободное искусство»…
Ну чем ему дышать, предав мечту свою?

Быть может, область сна – единственная область,
Где воля и покой. Последний светлый луч.
Витающий над ним невоплощенный образ,
Не снись ему, не снись! Не мучь его, не мучь!

Остановленное мгновение
Среди будничной шелухи:
Нестерпимое откровение
Как несбывшиеся стихи.

Без наркоза – глубинный невод.
Зубы сжала – не закричать.
Выворачивает, как нервы
Из корней на иглу врача.

Из души моей – не тяните,
Не готова, еще слаба, —
Из меня растущие нити,
Не свернувшиеся в слова…

Сам себя – на безлюдный остров.
Не на годы – на вечный срок.
На путях духовного роста
Человек всегда одинок.

Ты вглядись в любимые лица:
Каждый думает о своем.
Этой ношей нельзя делиться,
Этот путь не пройти вдвоем.

Я прах не отрясу.
Предавших не предам.
Пусть этим не спасу
От Высшего суда.

Не хрупкая слюда —
Железная руда.
Открытая – ударь —
Затем пришла сюда.

Прощаю – ты – прости.
Прости и не тревожь.
Опять в Его горсти
Мне прорасти травой.

Ранима и грешна,
Не чище, не светлей…
Но, может быть, страшна —
Открытостью своей.