Геннадий Деринг - Body-Бог, или Месть неандертальца

В ужасном преступлении –

Отца и сына славных оскоплении?

В том, что, присутствуя при сговоре

Партийной сволочи поддатой,

Он не остался соглядатаем.

Суд констатирует с прискорбием:

Когда от власти отстраняли пустомелю Горби

И банда подлая Совок делила,

Сошелся накоротке обвиняемый

С преступным обществом

Под гнусным ярлыком "Далила".

Иаков подстрекнул преступную орду

И чёрную предательства печать

Оттиснул на библейском лбу…

ИАКОВ (рыдая).

Отец, ведь я же объяснил Суду!..

ЛЮЦИФЕР (радостно).

Он блудно в мире жил!

И честно окочурится в аду!

БОДИ-БОГ (рычит, от чего участники Суда приседают).

Нишкните, беззакония адепты!

Я покажу вам длань простёртую и мышцу крепкую!

Оставьте при себе сомнения и чаянья,

Во рты вложите удила молчанья!

(Все в страхе опускают головы.)

БОДИ-БОГ.

Я плачу по земле Московской

Сегодня горькими слезами:

Она не засевается весной,

Не радует оратая плодами.

Зря упирается оратай –

Терние глушит добрые ростки,

Зла колосится урожай богатый.

Покрыты души солью разложения

И серой горя терпкой.

Главу склоня, московский люд

Дрова сечет и воду черпает.

Но жажды не унять и не нагреть им очагов,

Сокрушены столбы их д о мов,

В обломках жертвенники, алтари в обломках…

(Боди-Бог горестно качает головой.)

За хохмы таковые положено на зону, на пермский север,

Провинность предусмотрена

И уголовным кодексом Эрэфии,

И «Правдой» русскою,

И лестницею наказаний Моисеевой.

(Боди-Бог задумывается.)

Как выяснилось в ходе острых прений,

(Боди-Бог переводит взгляд с Матери Исиды на Люцифера.)

Иаков Фридман – либо подонок небывалый,

Либо невероятный гений.

Ни первое и ни второе, господа и вумен.

Иаков, утверждаю Я… безумен!

Как Я догадываюсь,

Нам не случайно навязали в обвиняемые монстра.

Цель провокатора проста:

«Суперталант» и «мегамозг»,

Естественное дело, в ад

Будет отправлен Нами без вопросов.

Чем Мы торжественному пуску Конуса –

Объединению небесных и подземных сфер,

Где каждый каждому и друг и брат –

Своей рукой поставим мат!

Где же ещё, как не в последнем круге ада,

Где леденеет бездна,

Где для предателей

Печётся из порока и лукавства спецмаца,

При полной изоляции

Держать века такого отщепенца?

А если нам хотя единого не охватить,

То, стало быть,

Объединению миров не быть

И огненной геенны во веки вечные не потушить.

(Боди-Бог подкрепляется глотком амброзии.)

Мы многое видали, господа.

И мы давно не дети.

Давайте проследим внимательно

Преступника замысловатые мыслете…

Чего бы ни коснулись мы:

Политики, культуры, техники –

Везде он мыслит надвое,

Везде у него две сути,

Которые нормальному уму

Не получается сомкнуть.

Не будем принимать гипотезы на веру,

Наглядный приведём пример.

Нормальный человек,

Не обязательно, что кулинар,

Прекрасно отличит яичницу

От божьего, как говорится, дара.

Иаков путает элементарные понятия отчаянно.

И это не случайно.

Смотрите, вот он рассуждает о Совке.

В его рассказе это мэн, мужчина важных лет

С ногами и руками, с бородой

И, наконец, с увесистыми бейцами.

И что же мы имеем налицо?

Совок всего лишь симулякр

И красное словцо!

Нет никакого мэна с бородой.

И бейцев нет увесистых само собой.

А между тем Иаков уверяет –

Ну, точно он с приветом! –

Кастрат Совок при СНГ работает привратником…

Добро хоть не полпредом!

Возможны ли такие вычуры

Без повреждения коры?

(Боди-Бог стучит себя пальцем по лбу.)

Больше того.

Преступник в состоянии духовного распада

Признал при опознании своими

Совковские гонады,

Которые, как Мы установили позже,

Всего лишь бычья требуха.

Кому всё это надо,

Эти фальшивые пудовые гонады?!

Иаков бычник? Или мясоруб?

Или хотя бы волопас?

Какой-то тихий ужас!

И так во всём маразмы,

Всё распадается на пазлы.

Во всём раздвоенность, дихотомия,

Везде двузначность и амбивалентность.

(Боди-Бог пожимает в недоумении плечами.)

Что вообще такое российская буза?

Только одно – Иакова шиза!

Бред заразителен, как всякий стресс,

Пример такой инфекции могли мы наблюдать в процессе.

Наш прокуратор заговаривался, горемычный,

Гонады Святогорова вслед за Иаковом

Не отличал от бычьих.

Понятно, Люцифер звёзд с неба не хватает,

Всё как-то мимо…

Детство, видать, тяжёлое, нехватка витаминов,

Врождённый страх меча дамоклова…

Всё ходит, чёрт его дери, вокруг да около.

Общаясь с обвиняемым,

Давно сообразил, конечно,

Что в Суд доставил невменяемого.

Но уверяет Нас почтительно,

Что «случай он надыбал исключительный».

Стал вообще наш прокурор каким-то нудным,

Неуправляемым и трудным…

(Боди-Бог делает передышку и опускает голос.)

…Мы выслушали стороны,

Свели земные и Небесные законы

И полагаем, лишь один итог Суда разумен:

Этот субьект…

(Боди-Бог указывает на Иакова,

который стоит с потупленной головой.)

… Будь он рационалис, будь вегетатив,

Подонок или гений,

А может быть, то и другое вместе –

Не и наче – безумен.

Недугом страждет Фридмана мятежный дух,

Его рассудок навсегда потух.

Нормальный человек

Не может так портачить.

Я не могу его продерзостных поступков

Истолковать иначе!

(Пауза.)

Что же имеет в результате Суд?

Объект преступных посягательств налицо,

В то время как отсутствует субъект деяния – виновное лицо.

Нет уголовного субъекта – нет преступления.

Приходится признать:

Закону… некого карать!

(Люциферу, раздражённо.)

Да было бы тебе известно, рационал-, процессуал-

И прочая бандит,

Что скорбных головой Верховный Судия не судит!

(Боди-Бог переводит дыхание. Люцифер недовольно фыркает).

Но чтобы ни у кого во всей Вселенной,

Ни у подонков, ни у гениев,

Не возникало подозрений

В полнейшей беспристрастности Суда

И не было бы двух о Нас различных мнений,

Я должен сделать, господа,

Коротенькое заявление.

Нас связывают с обвиняемым

Не шапочное знакомство,

Не телеинтервью, не радиобалда –

Но давние серьёзные библейские дела,

Завет с его дедами-прадедами,

Составленный на Мориа-горе крутой

И утверждённый во Ерусалиме-граде,

Оформлен в Библии, как протокол святой.

Тогда Я был ещё И е говой,

(Хотя Мне больше нравилось быть Зевсом.