Геннадий Деринг - Body-Бог, или Месть неандертальца

Я о родной Мне обстановке в ту пору сильно горевал

И многое на мах благословлял и проклинал.

Что сделаешь, такой уж был Я кент!)

Однако обещание есть обещание,

А документ есть документ.

И вот теперь вместо того, чтобы порадоваться

С потомком Авраама встрече,

Я говорю о ней с глубокой горечью.

Тем более что явно он тянул в рационалисы.

А то и паче.

А вытянул от силы в рыцари удачи!

Честно признаться,

Я огорчён и озадачен.

Единственно, чем Я могу утешиться

И объяснить своё крушенье,

Так это Якова недугом.

Сомнительное утешенье.

Я верным остаюсь рациональной целесообразности:

Преступник должен быть изобличён, вина его доказана

И сам он, соответственно, наказан.

В рамках гуманности

И без жестокости.

Но в случае, когда преступник

Не сознаёт своих деяний,

Не контролирует себя,

Когда ему байда любая – хоть бы хны,

Присутствует феномен невменяемой вины…

…Не будем также забывать:

Не без возмездия оставлен обвиняемый.

Безумием наказан невменяемый.

(Всеобщее молчание. Люцифер кисло, Иаков радостно улыба ются.)

БОДИ-БОГ (торжественно).

Деяния Иакова Исаковича Фридмана

Считать полнейшим затемнением ума.

По слову Судии живых и мёртвых аже,

Безумца выпустить немедля из-под стражи.

(Исида рукоплещет.)

БОДИ-БОГ.

Actum est, ilicet!

Таким финал Нам видится.

Суд кончен, можно расходиться.

КОНЦЫ КОНЦОВ

(Мегарон, жилые покои Боди -Бога. На ложах и табуретах с гнутыми ножками расположились участники процесса. На низк ом широком столике – хлеб, жареное мясо, соус в богато инкрустированных соусниках, кратеры с винами, изящные фи алы, из которых гости пригубливают напитки. Боди-Бог (он в скромном домашнем хитоне) сидит в кресле-троносе, откинувшись на спинку, задумчиво следит за с обравшимися.)

ЛЮЦИФЕР (закусывая, со вздохом).

Не будем торопиться.

Я бы просил принять протест.

Непостижим, Отец, твой либеральный жест…

(Проникновенно.)

От Твоего постановления, Баши,

У честного юриста вянут уши.

(Выпрямляясь на кресле и выпячивая грудь.)

Я, прокурор вчинивший иск,

Имею право на финальный писк!

Хотя, как вижу, я иду на риск…

БОДИ-БОГ (Он выглядит усталым и озабоченным)

Опять, Денница?

Какой протест тебе блазн и тся?

Он болен, этот краснобай, вельми.

Он псих, пойми!

ЛЮЦИФЕР (буркает ).

Нет у него ни хроники, ни криза.

Я требую судебной экспертизы!

БОДИ-БОГ.

Опять буза!

Ты лезешь как оса в глаза.

(Обращаясь к молча обедающему Матфею.)

Матфей, варёного вина отведай, напоминает «Пепси»…

(Люциферу)

Не забывай об эпилепсии!

При полной ясности сознания

Иаков сложной болен манией.

Идей религиозных виден след,

Преследованья прорывался бред.

То маска мистика, то мантия величия,

То пепел ипохондрии…

Я слышал от Сократа,

Что всё это – стигмат дегенерата…

ЛЮЦИФЕР.

Есть, Авва, целые нации,

Которым свойственны галлюцинации.

По историческим причинам,

У них всегда на революции настрой.

Их никакой не успокоит строй.

На белый свет они взирают через особенную призму:

То у них нигилизм в чести,

То подавай им коммунизм.

Их опыт жизненный таков:

Они всегда как бы в осаде,

Их окружает сонм врагов.

И если ветром стукнет фортка,

Или тряхнёт жилище гром,

Они кричат: банзай! погром!

А тут ещё их родовые травмы

Терзают герберы и роммы…

БОДИ-БОГ.

А кстати, где гуляет он?

ЛЮЦИФЕР.

Шмонает мегарон.

БОДИ-БОГ.

Пусть перекусит твой протеже

И с богом отправляй домой мацу.

Да не забудь:

Разбор сегодняшних полётов – в пятницу…

МАТФЕЙ.

Я думал, он – хиляк, этот гарсон.

А он под кительком да кипой – Тайсон!..

Сдаётся мне, он откосил под дурачка.

То у него нога, то у него рука.

Пока Хмельницкого не поминал,

И не хромал.

Что здесь, на Небесах,

Что там, в земной юдоли,

В любую входит роль.

БОДИ-БОГ.

Или из этой роли не выходит.

МАТФЕЙ.

Дюже меня коробит эта рожа.

Теперь он на коне, сумняшеся ничтоже.

И ни малейшего ведь страха перед мытарствами в аду…

Я вот что думаю:

(Матфей смотрит на Люцифера, нахмурившись)

Не наш ли прокуратор ушлый

Шепнул ему чего на ушко?

Ну, от кого он мог прознать,

Что ад мы будем упразднять?

Уж очень он развязно баял!

Из мертвецов, как мне известно,

Никто назад, кем бы он не был, блудный,

Пока не возвращался в космос людный

ЛЮЦИФЕР.

Зачем на у шко?

Во всеуслышанье!

Когда при торжестве открытия Суда

Ты возглашал хвалы Отцу, я ему всё открыл.

Забыл?

МАТФЕЙ.

Мозгами тронутый, а всё, выходит, понял…

ЛЮЦИФЕР.

Я-то его как раз сношал,

Казнить нещадно обещал.

БОДИ-БОГ.

Он болен и аминь!

МАТФЕЙ.

Люминь, значит, люминь.

БОДИ-БОГ (Исиде).

А ты чего помалчиваешь, Мать?

Маньяк или артист и пшют?

ИСИДА (мрачно).

Его недуг душевный лют.

Его направить надобно на исцеленье

К Василию Блаженному,

Открывшему в пречистых Эмпиреях

Недорогой приют

Для человековидных обезьян

И малохольных россиян.

На кой тебе Иаков ляд?

Отправь к Василью на погляд.

БОДИ-БОГ (морщится).

Блаженный исключается.

Василий за кастрацию Союза

Колодкой Яшке пощекотит гузно…

Люци, а много на Руси таких?

ЛЮЦИФЕР.

Да вся верхушка яшками забита.

Они себя и окружающие их

Зовут элитой.

БОДИ-БОГ.

Да ведь они больны кругом!

ЛЮЦИФЕР.

Отнюдь. Они прекрасно

Общаются друг с другом,

Их понимает масса,

И мужики и вумен,

В их полном ведении государственная касса.

Иаков только в Вашем воображении, Отец, безумен.

Там все такие, уверяю Вас, и каждый во своём уме.

Ну, могут ли безумные

Начальству в унисон елдыкать?

И могут ли маньяки во время заседаний в Думе

Единодушно, сидя в креслах, дрыхать

И, выделяя сытный газ,

Причмокивать: «Так-с! Едак-с! Дас-с!»?

В любой палате №6 кретины орудуют, мой Авва,

Кто в лес, кто по дрова.

А русская элита до мелочей едина,

Особенно в делах приватности.

А тех, кто гнёт на свой хохряк, неадекватно,

У них отстреливают аккуратно.

С элиты начиная, нация

В процессе нравственной кальцинизации.

От обывателя последнего и до верховного гур у .