Лев Голубев-Качура - Лирика. Басни, стихотворения

Сразу видно, что строитель,

Не шофёр и не комдив.

Следом мама, улыбаясь,

Почти рядышком идёт.

На лице её забота,

Вдруг сынишка упадёт?

Если сын вдруг спотыкнётся,

Она тут же подойдёт,

Сына ласково подхватит,

К сердцу нежненько прижмёт.

И промолвит: «Славный мой,

Я с тобою всегда рядом,

Крепко ты на ножках стой,

Ты держись, сыночек мой!»

Я и сам когда-то был

Таким же маленьким и славным,

И города песочные я возводил,

Теперь вот строю настоящие.

Теперь вот вырос, стал большим,

Стал я ладненьким и сильным.

Дома я строю из бетона и стекла —

Вот такая жизнь моя!

НИЩИЙ

Нищий устало бредёт по дороге,

Бедный – устал он, слезу горько льёт.

Он вспоминает былые невзгоды,

И не знает, что впереди его ждёт.

Нищий устало бредёт по дороге,

В кровь уж изранены ноги его,

Сам он ослаб, головою поник он,

Кто ж его бедного в дом согреться возьмёт.

Нищий устало бредёт по дороге,

Горькая дума тревожит его:

Где ж его молодость, где ж его сила,

Куда всё исчезло, ушло от него?

Нищий устало бредёт по дороге,

Рука мелко дрожит на клюке.

Кто б ненароком заглянул в лицо бедолаге,

В глазах бы увидел тоску и боль в душе.

НАЧАЛО ДЕКАБРЯ

Начало декабря, мороз не стылый,

Слегка подмёрзли лужи и земля.

Вороны на деревьях каркают уныло,

На снег, наверное, а может на ветра.

Словно гладкое оконное стекло,

Под ногами трескаются льдинки.

И искрясь под солнцем зимним,

Отражает холодные лучи оно.

На тополях уж листья облетели,

Стоят они, как сиротинки у дверей.

Мне бы впустить их в дом погреться,

Но не могу, много на них ветвей.

На подоконник села желтобокая синичка,

И качая головой, клювиком в стекло стучит.

Возможно, просится в тепло несмело,

Или, удивляясь, хочет у меня спросить,

Почему человек, задумавшись, у окна стоит?

О ЖЕНЩИНА!

(поэма)

Давно все люди говорят и пишут,

Что Бог Адама создал первым.

Но то не так, первой была Ева!

Не верите? Сейчас об этом расскажу.

Однажды Бог сидел в своих чертогах,

На кресле, сотканном из мягких облаков,

А рядом с ним стояли, головы понурив, молчаливо,

Ангелы, архангелы, и сонм божественных рабов.

Господь, в скучающем безмолвии своём,

Совсем уж было рассердился на «молчащих»,

Но тут мыслишка вдруг одна пришла к нему —

Негаданно, нежданно, и он приободрился.

Чем время попусту терять и в пустоту глядеть,

Решил он Космос украшать с устатку —

Как мы на Новый год гирлянды вешаем на ёлку,

Игрушки разные, и яркую звезду ей на макушку.

Не сомневаясь более ни в чём, он поднял голову:

Иии… Твердь земную создал он, и Небо тоже создал.

Затем, рассыпал веером он Звёзды яркие кругом,

И Солнце жаркое, и Луну на небо он привесил.

И птах небесных, и зверей не счесть,

Потом, подумав, он решил ещё добавить:

Реки, Океаны и Моря, и раскидал он их по тверди,

А увидев всё, сказал – это хорошо, поверьте!

И заселил ОН просторы водные различной рыбой,

И, конечно ж, разным морским зверем заселил,

И дух святой вселил в произведения свои он сразу,

И всё вокруг ожило, задышало, и заразмножалось.

Любуясь делом рук своих и восхищаясь,

Он после каждого заделья говорил —

О, как прекрасно то, что создал я,

Но чего-то не хватает всё ж вокруг меня!

И понял он: чтобы в созданном им Мире

Всё гармонично было и прекрасно,

Надо сотворить ещё что-нибудь такое…, такое,

Что прекраснее того что создал он, и ему подвластно.

В задумчивости своей перетирал рукой он глину, и…

О чудо! Нечаянно он ЖЕНЩИНУ из глины сотворил

Для полной красоты окружающего его Мира!

И была она не только хороша, а божественно красива!

Вначале Женевьевой ОН её назвал,

Потом, ещё немножечко подумал,

В затылке почесал, и сам себе сказал:

Уж слишком я мудро ЕЁ назвал.

Два слова в имени её так и выпирают:

Жена…, Ева…, а в общем – Женевьева…

Нет, так дело вовсе не пойдёт.

Пусть будет ЕВА – это больше подойдёт..

Пусть будет она просто Евой – женщиной,

Милой и пригожей, как луч утренней зари!

А уж женою она станет, верной иль неверной,

Посмотрим, ведь это её первые шаги.

Раздумья кончились. Да будет так! – сказал Господь,

И пред ним предстала Ева в совершенном неглиже.

Ооо, какое чудо смог нечаянно я сотворить!

Воскликнул Бог, любуясь ЖЕНЩИНОЙ, стоящей ниц.

Продолжая любоваться ею, он всё шептал:

Вот уж точно, с ней попал в десятку я.

И МИР вокруг неё такой прекрасный создал.

Уж точно, всё сотворил я вроде бы шутя, но…

Как только Женщина пришла в себя немного:

Осмотрелась чуточку вокруг, зевнула,

На СОЗДАТЕЛЯ карим глазом чуть стрельнула,

И капризно брови изогнув, сразу упрекнула:

Ты, Господи, прости, прежде, чем меня создать,

Об удобствах лучше бы для меня подумал…

Каки…, таки… – Бог даже заикаться стал,

Услышав от неё, обидные для слуха выраженья.

Какие…, такие…, удобства должен я тебе создать,

Скажи на милость? Я вроде бы и так старался,

Смотри, даже пот каплями стекает с моего лица,

Хотя…, дождём на Землю он изольётся.

А ты подумай, батюшка, сначала, поразмысли,

Не могу ж я голой, какой ты меня измыслил,

Средь всякого зверья, и птиц, и рыб шататься…

Мне ж надо чем-то прикрываться.

Для начала пальмы вырасти, чтоб листьями её

Могла я прикрываться. И не одну, а много.

И украшенья разные – в уши, в нос,

На шею, и на пупок подвески…

Постой, постой! Бог даже как-то растерялся,

А сады, а звёзды, а солнце и луна в небе ясном,

Разве ж то не красота?! Это ж для тебя,

Неужели труд мой был напрасным?

Красота-то, красота, да красота то всё чужая,

А мне нужна лишь красота моя….

Ну…, если ты настаиваешь, прости меня,

Женщина вздохнула – то красота иная, не моя.

Чёрт знает, что! Бог страшно возмутился,

Ты, может быть, ещё потребуешь чего?

Так говори, не бойся и, сдержав свой гнев,

Добавил – ладно уж, проси, ты не волнуйся.

А как же, Господи, мне много чего надо:

Желателен верблюд мне персональный,

С погонщиком – ладным, стройным, молодым.

И водопад, чтоб в нём мне полоскаться.

И муж покладистый, богатый, не ревнивый,

Для поддержки нашего потомства.

А ещё…, чтоб был тот муж всегда при мне,

Чтоб ласковым он был, и конечно же красивым.

Господь хотел уж было уши зажимать,

Чтоб хоть немного отдохнуть от просьб и отдышаться,

Но женщина, то есть, Ева, продолжала всё

Перечислять, и добавлять, и прибавлять…

Чтоб любил меня всегда он, а не раз в полгода,

И не вздумал спать с другою стервой никогда,

А только лишь со мной, со своей законною женой.