Леонид Чекалкин - Крылатая воля (сборник)

Пониманье и признанье –
Снова впереди
Вместе с ясным осознаньем –
Холодно в груди.
И отныне, где б я не был, –
Небо – высоко.
Надо мною – Бог и небо.
Больше – никого.

На празднике вечерних лет,
Когда слышна усталость,
Кукушка-сердце, дай ответ:
А сколько мне осталось?
Не надо сроки отмерять,
А жить по полной мере,
И только сердцем примирять
Удачи и потери,
Тем самым небо уверять
В своей бессрочной вере.

Восходит ранняя звезда,
Лучей роняя многогранник.
Я на земле – случайный странник,
Пою в свои года.
И если свет порой не мил, —
Скажи, кому какое дело,
Что я немало трачу сил
На то, чтоб небо пело?

Короче становятся дни,
Нет и нет вдохновенья.
И созвездий скупые огни
Не снимают сомненья:
То ли ангел летит,
То ли белая птица?

Мне еще предстоит
С этим небом сродниться.

Ночь прошла реальной былью –
С непогодой заодно:
Посыпала снежной пылью
Поля серое рядно.
Скоро ль вьюга отшумела –
Свет разлился по земле…
Не дано найти предела
Небу, скрытому во мне.

А ночь сегодня – не страшна,
Хотя себя не знает толком:
Надолго ль выглянет луна?
Вся целиком или осколком?
А небо, сжившись с тишиной,
Сверкает звездными огнями,
Оберегает хрупкий мир земной
И тщится властвовать над нами.

Шум дождя, смешавшись с шумом,
Молодой листвы в бору,
Не мешает в час раздумий —
Ночью ранней ли, к утру.

Я приветствую ненастье,
Даже скрывшее зарю,
Но дарящее участье,
Если с небом говорю.

Наблюдаю отраженья
Бесконечных облаков,
Их бескровные сраженья
Между скрытых берегов.
Пусть и двойственны движенья –
На воде и в вышине –
Нет и тени униженья,
Адресованного мне.

Я столько раз от страха умирал
Отца во имя и во благо сына.
Казалось, свои силы исчерпал,
Да нет, еще хватило силы
На то, чтоб ясными явить
Утратой скомканные речи,
И волю той же волей укрепить,
И память приберечь для встречи.

Научала ночь – речи перечить,
Грешной мысли – препоны чинить.
Я назначил ей новую встречу,
Чтобы волю свою укрепить,
Чтоб разумное время текло,
День легко переплавился в вечер,
Где прозрачного неба стекло
От печали бесплодной излечит.

Притушил свои краски закат,
Но – остался границею неба.
А нестройные трели цикад –
Как замена и зрелищ, и хлеба.
Эта музыка вновь хороша:
Я ее лишь задену строкою,
Как легко встрепенется душа
И сроднится с небесной рекою.

Если мы идем с тобою,
Временами смотрим вверх –
Видим небо голубое,
И оно – прекрасней всех.
Облака случайной формы,
Оттеняя цвет небес,
К югу движутся покорно,
Тени складывая в лес…
Среднерусская равнина,
Заревая полоса.
Тишину ее ревниво
Птичьи делят голоса
До явления заката
И прихода темноты,
Когда солнце виновато
Трон оставит высоты.
Если ж ночью я – с тобою,
Соглашаемся вдвоем:
Краше неба голубого –
Только звездный окоем.

Обнаженные деревья,
Отраженные в воде,
Проявляют страсть доверья
К речке, небу и звезде,
Чье немое отраженье
Сохранит легко вода
До поры, когда в сраженьи
Верх одержат холода.
А доверье в том, что будет
Умиранье не вполне:
Зиму лес перезимует, –
Возродится по весне.

Шумят бессонные деревья –
В них соки бродят в полусне.
И эти скрытые кочевья
Созвучны солнцу и весне.
Все совершится повсеместно –
Природа выполнит в свой срок
Решительно и честно
Давно заученный урок.
И что там мизерные силы,
Природой выданные мне?
– Да оставаться некрасиво
От созиданья в стороне.

Вот и магия мая –
Чистый свет и тепло.
Это я понимаю,
С этим мне – повезло.
Этот свет не отвергну,
Шум весны не спугну, –
Этой полночью вербной
Уснуть не смогу.
А пришествие мая
Мне запомнилось тем,
Что, устои смывая,
Выпал дождь перемен.

Пришла хозяйкою зима:
Суха, строга, сурова.
И с нею – холодность ума,
Живая жажда слова.
И льдом закована река,
На льду – заплаты снега,
И слышен зов издалека –
Летящего навстречу века.
И будущему память не даря,
Характер века нового предвижу –
И ни люблю его, ни ненавижу,
Но смены жду календаря.

В час ночной снегопада
Скрыта кромка воды.
Поберечься бы надо
На краю у беды.
Поберечься б неплохо,
Чтоб живой сохранить
С одуревшей эпохой
Ненадежную нить.

Спасибо, небеса.
Поклон тебе, природа:
Я слышу голоса
Нагрянувшего года.
И я – вооружен:
Предвиденьем приручен,
И мыслью – снаряжен,
И навыкам – обучен.
И знаю – почему
Спешу судьбе навстречу,
Поверив сердцу, не уму,
Хотя и путь – конечен.
Пусть помыслы стары,
Но все-таки прекрасны:
Живу до той поры,
Пока сознанье – ясно.

Одиночеством скрытым влеком,
В суете наступившего года
Из застолья ушел я тайком
И прикрыл за собою ворота.
Ослепленные солнцем снега
Округлили весь берег покатый
Рядом с полем, где мерзнут стога –
Словно наспех беленые хаты.
И глаза не устали пока,
Вижу я, как, под солнцем блистая,
К горизонту плывут облака –
Белых птиц невеликая стая.
Отдыхает безгрешный простор,
Преисполненный нового смысла:
Разгорается солнца костер,
Нарождаются светлые мысли.

Вот она, первая вьюга,
Скрывшая утренний свет,
Снеги приславшая с юга,
Выслушав ветра совет.
Высит и высит сугробы,
Тратит немало труда,
Силы безмерные, чтобы
Осень ушла без следа.
В крайнем своем эпатаже
Мир изменяет легко.
Заново строит пейзажи,
Тратит снегов молоко.
Вымести хочет обиды,
Надеясь на первый мороз,
Учит науке предвидеть
Время реальных угроз.

Чистый воздух декабря,
Ровный ритм дыханья.
Яркая встает заря
Просветленного сознанья.
И живет покой в груди,
Чистый снег – на поле…
Словно не было в пути
Горечи и боли.