Кира Каменецкая - Верить Судьбе

Я так хотела бы всё изменить,
Но в то же время я радуюсь боли,
Ведь эта боль научила ценить
Вдвойне всех тех, кто с тобою был «в доле».

Всех тех, кто рваную рану жгутом
И антисептиком сверху на слёзы,
Всех, кто твердил: «Будет легче потом»
И обнимал без ненужных вопросов.

Ну а ещё я «спасибо» скажу
Безумной боли за Дар мой бесценный,
За то, что в стылую серую жуть
Я не смотрела одна ни мгновенья.

Я благодарна за ужас и мрак,
За каждый миг непростых испытаний
И за всех тех, кто не «просто», не «так»,
В кого как раз через боль и врастаешь.

К кому потом наугад… В темноте…
От счастья сослепу или в ненастье
Протянешь руки, ведь только лишь те
Тебя поймут, кто ковал твоё счастье.

Кто день за днём, задыхаясь в огне,
Твоей души окровавленный сгусток
Держал в руках, вопреки тишине,
Собой закрыв ядовитое «пусто».

Себя подставив под пули из слёз,
Под град свинцовый безумных кошмаров…
Кто без сарказма, легко и всерьёз,
Твою улыбку назвал Божьим Даром.

И пусть всё так же цветы на снегу
Меня пугают… И нет больше дома,
Я всю ту нежность в душе берегу,
В свои мечты погружаясь, как в кому…

Хочу, чтобы солнце не гасло так рано…
Ты знаешь, сейчас я люблю быть одна
И медленно думать, зализывать раны,
По дому бродить и стоять у окна.

Ты знаешь, я будто бы вижу впервые
Тот мир, что вчера ещё был мне родным.
И тесно мне в страшно притихшей квартире,
Но как-то светло мы с тоской говорим…

Мы с ней говорим о потерях и скорби,
О тех, кого нам никогда не вернуть,
О будущем тихо совсем, даже с болью,
И громче о том, что мешает уснуть.

Мы с ней говорим. Говорим бессловесно,
Поэтому я так люблю быть одна,
Ведь в нашей беседе другому нет места,
Хотя её фон не всегда тишина.

Я часто пою ей далёкие песни,
Невнятно, без нот и фальшивя до слёз,
Но всё же пою, чтобы помнили вместе,
Что боль не навеки, хотя и всерьёз.

И знает тоска, что теперь мы едины,
Но слушает, верит и ждёт наугад,
И слышится ей чуть невнятное имя,
И знается: мы не вернёмся назад.

Мы с ней на двоих в этих пасмурных стенах
Разделим далёкие, близкие сны
И полубезумную светлую веру,
И горькую правду: не встретить весны.

Не встретить весны тем, кого потеряли,
Чьи лица – портреты, а сны – голоса…
И выпьем мы полную чашу печали,
В которую мельком скользнёт и слеза.

Она всё поймет. И она мне ответит
На заданный раньше забытый вопрос:
«Ты просто забудь об обратном билете,
В конце есть начало, а их не вернёшь».

И я не хочу, чтобы солнце так рано,
Так тихо и быстро скользило в закат —
Мне сумерки эти бальзамом на раны,
В них сердце с тоской о мечте говорят.

На каменном столе горит свеча,
За пасмурной стеной иные дни,
А мне сейчас сначала бы начать,
А мне б сейчас смотреть другие сны.

За яркой чередой безумных слов
Сокрыта тишина пустой души,
Я сердце обрываю вновь и вновь,
Ныряя в эту сумрачную ширь.

Не слышно, даже трудно, чуть дыша…
Без яви и реальности сто лет,
Как будто весь земной огромный шар
От страха сбил привычный ход планет.

На каменном столе горит свеча…
Я даже отдышаться не могу —
Мне слышится начало всех начал
В тех снах, что я надёжно берегу.

Иногда, чтобы всё обрести,
Нужно всё до конца потерять
И лихое начало пути
На кресте из страданий распять.

Иногда, чтобы слышать себя,
Нужно голос сорвать для других
И всю душу, нещадно губя,
Выворачивать в пасмурный стих.

Иногда, чтобы смыслы постичь,
Нужно долго брести в темноте,
Где никто не услышит твой клич,
Отражённый от каменных стен.

Иногда, чтобы выйти к огню,
Нужно стыть на ветру сотню лет
И искать лишь сплетение рук,
Что спасением станет от бед.

Иногда, чтобы что-то найти,
Нужно долгие годы искать
И блуждать в серой гуще тоски,
И вслепую и верить, и ждать.

Иногда, чтобы просто любить,
Нужно сжечь своё сердце дотла
И утратить желание жить,
Чтоб потом обрести два крыла.

Иногда… Иногда… Иногда…
Я теперь лишь уверилась в том,
Что к надежде идут поезда,
Если сами мы к свету идём.

А вдруг всё не случится, не сбудется?..
В ответ, тоской и болью храним,
По горестно-пустующим улицам
Души моей пройдёт Пилигрим.

Пройдёт и всколыхнёт всё хорошее,
Отыщет мой утраченный свет
И что-то с горьким привкусом прошлого,
Но с мыслью, что тех дней уже нет.

Пройдет… Под звук шагов взбудоражатся
Притихшие от горя мечты,
И чудо за пределом вчерашнего
Отыщет вдруг предел пустоты.

Отыщет тот предел, от которого
Лишь шаг – и будет новая жизнь.
Тот самый, где все нити оборваны,
Но кто-то всё же шепчет: «Держись».

Пройдет Он забелёнными тропами
По горьким чужеродным следам —
Процессии здесь шли похоронные,
Здесь слёзы стали искрами льда.

Но здесь же Он отыщет желанное,