Иван Голубничий - Там… (сборник)

– Нет, ты послушай, отец:
Нынче на черном коне
Странный, тревожный гонец
В полночь являлся ко мне!

– Полно, послушай отца:
Это последний гонец
Бродит в преддверье конца,
Только не скоро конец…

– Папа, он мне рассказал
О разоренной земле!
Страшно смотрели глаза,
Страшен был знак на челе!

– Это прошедшие дни,
Отзвуки давних тревог.
Перекрестись и усни,
С нами всевидящий Бог…

– Боже, но как мне забыть
Страшные эти глаза?!
Может, он нашей судьбы
Тайный итог предсказал!

– Встанет земля из руин,
Пепел развеют ветра…
Все это будет, мой сын,
Все это было не раз.

…И золотые будут времена,
И прорастут иные семена

Побегом мощным, что не удержать.
И будет добрым этот урожай,

Питающий размеренную жизнь.
И ржавчиной покроются ножи,

Что лили человеческую кровь
За деньги и надменную любовь.

И тех, немногих, воплотив мечту,
Народы мира припадут к Кресту.

И попранный безумцами Закон,
Подняв из праха, возведут на трон.

И прогремят другие имена,
И золотые будут времена…

А нам – смотреть из темноты веков
На торжество осмеянных стихов,

На правду книг, растоптанных толпой,
В своем тщеславье злобной и тупой,

Вотще свою оплакивать судьбу,
Мучительно ворочаясь в гробу.

Сегодня странно тусклы зеркала,
Насмешливо глядят со стен портреты,
И будто больше пыли на предметах,
И тяжелее за окошком мгла.

И неуют домашнего тепла
Мне также странен – захлебнувшись в звоне,
Молчат часы. Свеча, сгорая, тонет
В своих слезах на краешке стола.

И пустота из каждого угла
Глядит в глаза с какой-то странной болью,
Вползает в дом, парализует волю,
Толкает на ужасные дела…

Заря холодной кровью истекла
Над миром из бетона и стекла.

Дом помнит все – метели, холода,
Любовь и смерть, лихие перемены,
Разлуки боль… Все помнят эти стены,
И я не первый, кто пришел сюда.

Порой услышу ночью тихий стон,
Невидимого ветра дуновенье,
Неведомой руки прикосновенье
Ко лбу во тьме почувствую сквозь сон,

И думаю: когда-нибудь и я
Приду сюда едва заметной тенью
Бродить в потемках прежнего жилья

По вечерам. И скажет мать, шутя:
«Тех, кто не спит, уносит привиденье!»
И перекрестит перед сном дитя.

Вечер. Шкаф платяной
Треснули зеркала.
Детский смех за стеной.
Пыль на краю стола.

Лампа. Унылый свет
Вырвет картины клок:
Стены, сухой паркет,
В трещинах потолок.

Книги. Такая муть!
Крест. Охраняет дом…
И ледяная жуть
За ледяным окном.

Слышишь – с больных небес
Стоны сквозь дождь и снег?
Это бездомный бес
Ищет себе ночлег.

Зря отбиваешь поклоны
Тайно от родственных глаз,
Ищешь в словах воспаленных
Свет, что не нынче угас.
Медленно, но непреклонно
Время уродует нас.

Образ в серебряных ризах
Отроки не воспоют.
Ласточки на карнизах
Боле гнезда не совьют
Чу! – на высоких карнизах
Горестно крыльями бьют.

Когда устанешь от пустых затей
И примешь тихий постриг в отдаленном
Монастыре, среди дубов и кленов
В молитвах и блаженной нищете…

Потом, когда, приблизившись к черте,
Которой нет светлей и сокровенней,
Познаешь Бога в тайном откровенье,
Уста запечатлевши на Кресте —

В твой смертный час пусть ангел осенит
Тебя крылом и чистою молитвой,
Пусть будет светлым твой последний сон!

…Я просыпаюсь. Тишина звенит
Рассвет пронзает ночь холодной бритвой.
Кошмарный день встает со всех сторон.

Преодолеть тупую власть
Привычной, мертвенной истомы,
В глухую ночь уйти из дома
И где-то выплакаться всласть.

Случайно вникнуть в торжество
Полночных улиц и бульваров,
Брести по влажным тротуарам,
Не замечая ничего.

Попав под дождь, считать за честь,
И шляться мокрым пилигримом,
Понять, что все необратимо,
Но смысл извечный в этом есть.

И завершить недолгий путь
Досадно, глупо и случайно —
Прийти домой, поставить чайник,
Потом уснуть.

Не тайны шумных городов,
Не суета чужих гостиных,
Не тяжкий путь в местах пустынных
К пределам вечных холодов,
Не прозябанье у камина
В потемках прожитых годов…

А просто так вино в бокале,
Свечной огарок на столе,
И чтобы звезды там, во мгле,
Слезами по небу стекали,
Через портьеру проникали
И растворялись в хрустале.