Иван Голубничий - Там… (сборник)

На темных одеждах – дорожная пыль,
В ладонях – остатки даров.
В угрюмых надеждах – кромешная быль
И пламя грядущих костров.

В угасших глазницах – Иллюзии крах
Да девственных снов лепестки,
Сожженных миров остывающий прах
И море смертельной тоски.

На звездных дорогах мы встретимся вновь
Ведь сходятся где то пути?
И если была между нами любовь,
Прости меня, жено, прости…

Любимых слов прекрасная тщета,
Мерцанье тайн в трепещущей строке,
Премудрых книг святая нищета,
Тревожное гаданье по руке

Как мерное качанье в гамаке…

Холодных дней однообразный ход,
Сомнительный, непонятый никем,
Но кое как прожитый старый год,
И те же трещины на потолке —

Как тихое течение в реке…

И все глядишь на темный небосвод
И грезишь о забытом уголке.
Там все как здесь – и розовый восход,
И белые туманы вдалеке,

Как тени уходящих налегке…

Ты скажешь: «Ночь…» Прозрачный мотылек
Мне на ладонь доверчиво прилег.

Я буду ждать. Ни слова, ни строки,
Лишь слабое дрожание руки.

И страшно думать, что опять во сне
Мой скорбный ангел прилетал ко мне.

А может, в час позора и конца
Безумие за мною шлет гонца?

А может, просто сонный мотылек
Устал и, бедный, на ладонь прилег?!

…И бьются тени в мутное стекло,
Как будто чье-то время истекло.

А может, просто жизнь совсем пьяна?
Там, на дворе, лихие времена…

Ты скажешь: «Скучно жить в чужом краю!»
Я темные бокалы достаю.

…И было так: молились до утра,
А после пили до кошмарных грез,
И странно коротали вечера.

И год прошел, но счастья не принес.
А помнишь, как сияли небеса
Ответом на мучительный вопрос?

Горели подмосковные леса,
Спокойно спал палач в своем дому,
И сумасшедший слышал голоса.

И Август плыл в удушливом дыму,
Безжалостно сжигая эту твердь,
Сомнительный, ненужный никому…

Я раньше думал – так приходит смерть.

…И городов бунтующая твердь,
И аромат полей,
И в каждом теле зреющая смерть,
И розы на столе,

И встречи в отдаленных уголках
Заброшенной страны,
И пьяницы, таящие в зрачках
Младенческие сны,

И сонные осенние ветра,
Забредшие сюда,
И на окраине забытый храм, —
Забытый навсегда,

И на стене моей старинный крест —
Как скорбь Его чиста!
И тихий ангел, приложивший перст
К трепещущим устам,

И звучных слов тревожная мольба
Неведомо о чем,
И странная, невнятная судьба,
И что-то там еще…

Я полюбил в глухие ночи
Смотреть сквозь мутное окно
В холодные, слепые очи
Светил, угаснувших давно.

Они почти уже остыли
И в синем холоде плывут
Одни, в туманах звездной пыли,
Покуда вовсе не умрут.

И это мощное сиянье,
Пронизывающее тьму
Лишь путь луча сквозь расстоянье,
Непостижимое уму.

А ты глядишь, завороженный:
– Какая яркая звезда!
Светильник, ангелом зажженный,
Неугасимый никогда…

…И в небе осеннем сияют они,
Последние тайны храня.
Ни полунамека, ни проблеска, ни…
Ничто не тревожит меня.

И славно, как встарь, коротать вечера
В блаженном, как встарь, полусне.
Лишь поздние гости – сырые ветра —
Стучатся в окошко ко мне.

И будят, и напоминают о том,
О чем невозможно сказать,
И лучше в неведенье жить бы святом —
И я открываю глаза…

Привычные вещи, постель и окно,
Простые владенья мои
Хочу я увидеть, но вижу одно —
Пустые глазницы свои.

В сей поздний час мой дом и пуст и темен.
Смотрю в окно. А что же делать, если
Все разошлись давно, один котенок
Не спит, лишь сладко дремлет в мягком кресле.

Кусочек льда в рубиновом бокале
Растаял – как естественно и мудро!
– А через час холодной светлой сталью
Всех ранит в сердце пламенное утро.

Я видел сон – угрюмая страна,
Не здесь, но где-то на чужой земле,
В какие-то другие времена…

На башне било час. Восток светлел.
Рожок походный протрубил «отбой».
Над площадью – повешенный в петле.

Чу! – смолк рожок. Солдаты стали в строй
И, шаг чеканя, двинулись вперед,
И каждый, несомненно, был герой.

Оставшийся, истерзанный народ
Повешенного вынул из петли,
Не глядя на раскрытый, страшный рот.

Потом ушли и близких унесли…
Вдали пылал и плавился Восток —
Кровавый шар в космической пыли.

Там, в небесах, скорбел распятый Бог.

…А если сон продлится – что тогда?
От смутных грез воспрянут города,

И род людской, прервав свои труды,
Увидит свет сгорающей звезды,

Увидит, как сквозь темный небосвод
Какой то странный образ снизойдет,

И радостно склонится перед ним,
Назвав его Спасителем святым.

И примет власть надменный имярек,
И кровью обратятся воды рек.

Отравленный, в полях засохнет злак,
Как бы учуяв некий верный знак.

И властью облеченные пройдут
По всей земле, творя неправый суд.

И, воплотив предсказанное встарь,
Своих коней пригонят на алтарь.

И зацарят средь выжженных пустынь,
Глумясь над прахом попранных святынь…

– Все тот же сон горящая звезда.
О, Рок, куда влечешь ты нас, куда?!

– Что происходит со мной?
Даже забыться невмочь!
– Не беспокойся, сынок,
Просто ненастная ночь…