Алексей Ивин - У реки, на ночном берегу. Книга стихов

Метаться? буйствовать? искать?

Э, к черту! Лучше выпьем!

В медвытрезвитель, ей-же-ей,

Всех не перевозить им.

И как в болотной лужице

Жизнь закисает сразу,

Так мы, ударившись в гульбу,

Несем в душе заразу.

Мой клич: кто хочет бодрым быть,

Живым и справедливым,

Скорей за дело: в эту жизнь

М ы вносим коррективы.

(на мотив песни «Эй, рулатэ!» («Если к другому уходит невеста»)

Если тебе одиноко живется,

если с тоски тебе хочется выть,

если все чаще ты ходишь к колодцу

или веревочки пробуешь вить,

если часами сидишь ты на стуле,

вперив невидящий взор в потолок,

если друзья тебя крупно надули

или девчонку с другим подстерег,

если вино, и мультфильмы, и карты,

пища, работа – все невмоготу,

то покупай ты билетик плацкартный,

в поезд садись – и ту-ту!

В огромном шумном городе,

где движется народ,

твое оцепенение

мигом пройдет.

Вон сколько их, людишек-то,

и каждый хочет жить,

и отдает для этого

все силы и прыть.

Стальная воля, мужество,

умение идти —

вот что необходимо нам

на жизненном пути.

Скулить и хлюпать носиком

в наш сумасшедший век —

пустая трата времени,

занятие калек.

Но если, словно тать в ночи,

тоска к тебе вползет,

ты стисни зубы и молчи,

но двигайся вперед.

По шатким ступеням

Взойдя на крыльцо,

Я старую дверь открываю, —

Гнилым запустеньем

Пахнуло в лицо,

Прохладой сенного сарая.

Уныло сползают

Обои со стен,

Висит по углам паутина, —

Кто жил здесь, вдыхая

Губительный тлен,

Кого убивала рутина?

В чарующем виде

Весна за окном,

А здесь тишина и бесстрастье.

Казалось, вот выйдет

Уродливый гном

И крикнет собратьям: «Вылазьте!

Вылазьте, здесь можно

Устроить содом,

А пыли-то – по уши вязну!»

Но дремлет ничтожный,

Дряхлеющий дом

Спокойно и благообразно.

И солнечный лучик,

Прорезавший тень,

Меня поманил за собою, —

Я выйду в кипучий,

В ликующий день

И дверь осторожно прикрою.

нежно-желтой листвою берез,

в даль, за горизонтами осени

скрылось солнце – степенный колосс.

Тишина. И безмолвием скованный

ветерок колышет траву.

Вот и все, что мне уготовано.

Вот и все, чем я живу.

Ходить за ней как тень? Слова ее ловить?

А может, бросить все? Или, по крайней мере,

Не быть навязчивым, докучным? Позабыть?

Но я люблю ее, люблю! О, Боже правый!

Да, воля тут нужна – собраться и уйти.

Да, лучше сердце, душу окровавить.

Да, лучше молча все перенести.

Жестокость и в любви присутствует незримо.

Отчаянье пройдет. Огонь любви погас.

Нам остается только покидать любимых,

Которые, быть может, не достойны нас.

Вот по полю скачет

Всадник лихой,

Усердно коня погоняя;

Он знамя держит

Правой рукой,

А левой коня направляет.

На знамени черном

Эмблема горит —

Две кости крест-накрест и череп.

Он встал на пригорке.

Он тверд как гранит

И дальше бежать не намерен.

Полсотни глупцов

Окружили его,

Табун разношерстного сброда.

«Готов я ответить

За все головой,

Но не продается свобода!

Я вольным родился,

Я пел и смотрел,

Как звезды рождаются в небе,

Я рад, что достался

Мне этот удел,

Этот счастливейший жребий!

Меня вы хотите

Упрятать в тюрьму

И бросить под низкие своды,

Так знайте, что я

Никогда никому

Не продавал свободы!»

Два револьвера

Блеснули в руках,

Два выстрела грянули глухо,

И двое свалились

С пулей в сердцах

У лошадиного брюха.

Свинцовые слитки

Все тело прожгли,

Но он идеалов не продал,

И тихо склонясь

Головой до земли,

Он прошептал: «Свобода…»

сонные волны…

Я одинок, я одинок —

и переполнен.

Черное небо наземь легло

как покрывало.

Скучно, тоскливо мне, тяжело…

сердце устало.

Обняли волны плечи и грудь,

шею лаская.

Надо на спину лечь отдохнуть.

Плыть засыпая.

Если на небе ни огонька,

это – не мука.

Тихо все, тихо. Тихо вокруг.

Тихо. Ни звука.

«Я люблю, когда смешаются

два желанья, два влечения

и два серых человека станут грезить о любви,

размягчатся, размечтаются

и однажды, полагая,

что достигнут счастья этим,

обоюдно отдадутся…»

«…но – увы! увы!

Жил бы ты в мечтах, любезнейший,

или, как каплун закормленный,

только глазками заплывшими блаженненько моргал.

Ты ведь просто сдуру бесишься,

ты спроси-ка у любого:

дескать, малый,

ты, пожалуй,

этот самый ИДЕАЛ не достигал?

Над тобой ведь расхохочутся.

Ты, дурак, живи – не спрашивай.

Жизнь слагается из малого, человек – из мелочей.

Мы живем не как нам хочется?

Ну и что же? Что тут страшного?

Ты же глуп еще. А впрочем

Жизнь тебя отвадит скоро

От задора.

И речей».

Лира замолкла:

Время не то:

Кризисы, секс, перлюстрации.

Взвойте над волком

В стае волков!

Право, наскучило драться мне.

Вырван с загривка

Порядочный клок,

Ежеминутны прострации.

Это же дико!

Я хоть и волк,

Но надоело кусаться мне.

С миру по нитке!

Загривки зашьем,

Раны залижем, подкрепимся.

Волк я не хлипкий,

Но в сердце моем

Нет ни вражды, ни свирепости.

Громкую лиру

В лапы возьму,

Когти по струнам забегают:

Выйдите к миру,

Бросьте войну,

Обволокитесь негою!

О, как печально —

Волком взвывать

К людскому благоразумию:

Диких и стайных

Не зафлажковать

Ни-ко-му.

Успокойся, возьми себя в руки,

Не мечись и не злобствуй, притихни.

Этот мир так же твой, как и их, и

Не один ты под крестною мукой.

Мог воззвать бы ты бешеным воплем

К Декларации прав человека —

На ракете с бушующим соплом

Удалиться к созвездию Вега.

Но и в этом паршивом поселке

Под нестройную песнь гармониста

Помни, что не бывает солистов

В волчьем хоре, – одни только волки.

Если волки, так что же, что волки?

Ведь не львы.

Будь ершистый, задиристый, колкий,

Никогда не клони головы.

Значит, злобствуй.

Дерись беспощадно

И, сложив штабелями врагов,

Отвечая на вызов и зов,

Затяни дифирамб для услады:

Правительству – кукиш, республике – шиш,