Кристина Гептинг - Лицей 2017. Первый выпуск (сборник)

Кирпично-красные узкие джинсы, чуть подвернутые, зеленая толстовка, кеды. В любую погоду кеды. Оголённые щиколотки.

Собственно, комплектов одежды у меня всего два – есть еще, наоборот, зеленые джинсы и красная толстовка (её особенно люблю – на ней нарисован Маяковский). Начну нормально зарабатывать – накуплю себе одежды. Стильные шмотки я обожаю, как бы говорю себе: “Ну и что, что у меня этот поганый вирус, зато я красивый, чёрт возьми!”

Короче, раньше бы сказали, что тем вечером для антикафе я оделся, как пидор. А теперь так одевается каждый второй. Вдобавок я побрился налысо и художественно выбрил небольшую бородку. В то время как у моих сверстников только начинает появляться редкая растительность на щеках, я уже борюсь с серьёзной щетиной. На вид мне куда больше восемнадцати. Придётся жить экстерном, сказал я зеркалу, когда это впервые обнаружил.

Это чёртово бритьё меня выбило из колеи. Я совершенно забыл о времени. На выступление я опоздал и пения Дианы не услышал.

Открыв дверь в зал антикафе, я погрузился в непривычную, чуть натянутую псевдоинтеллектуальную атмосферу. У импровизированной сцены происходила настоящая драка. Как я понял через пару секунд – женская. Девчонка с дредами что есть сил лупасила солистку “Прыщей и бёдер”. Та еле отбивалась, хоть и была выше и крупнее соперницы. Их пытались разнять, впрочем, как-то вяло: общеизвестно, что женские драки обладают особой сексуальностью и иной раз за ними приятно понаблюдать.

– С***, чтоб ты сдохла, тварь! – лютовала девчонка с дредами. – Ты же мне нос сломала, уродина жирная!

Тут их, наконец, отлепили друг от друга.

– Вроде и правда нос сломан! – заключила подружка девчонки с дредами.

– Пропустите, я студент-медик, – соврал я, пробираясь через толпу к девчонке.

Рома уже занимался Дианой – я мельком увидел ее расцарапанное в кровь лицо.

На лице же девчонки с дредами крови не было, но нос сильно отек. Она уколола меня злым взглядом. На вид ей было лет шестнадцать.

Я осторожно дотронулся до ее лица. Пальцы мои были взволнованно мокрые. Не люблю, когда они такие.

– Ай, больно же, студент, – капризно простонала она.

– Нет никакого перелома, – диагностировал я. – Просто ушиб.

Я вытащил ее на улицу. Она была пьяна.

– Тебе сколько лет? – спросил я.

– Ой, только не надо вот этого, – отмахнулась она.

Её стошнило. Я протянул ей влажные салфетки и бутылку воды.

– Я сдохну, – прошептала она, завязывая в узел облёванные дреды.

– Нет, проспишься, и завтра всё будет по-другому…

– Я не об этом, – сказала она. – Меня рвёт при красивом парне. Вот это конец света.

– А ты трезвеешь. Спасибо за комплимент.

Ее рвало, знобило, шатало. Минут примерно сорок. И я подумал – что-то в ней есть.

– Ну, всё? – спросил я, когда она начала клевать носом. – Пора к мамочке под крылышко?

– Я не люблю свою мать, – буркнула она.

– А я свою вообще ненавижу. И поверь, как бы с тобой ни поступала твоя мама, по сравнению с настоящим преступлением моей – это цветочки.

– Какое преступление?

– Родила меня… Да забей, долго рассказывать. Лучше скажи, как тебя зовут?

– Ариша, – выдала она наивный детский вариант своего имени.

– Да какая ты Ариша! – рассмеялся я. – Ты целое Аринище!..

– Сам такой, – обиделась Арина. – А я сорок пять кг вешу!..

Мы сели не на тот автобус – я совсем не знал, как добраться до района, где живет Арина, – и доставил ее домой лишь ближе к полуночи. Дверь открыла полная женщина с вишнёвыми волосами.

– Это с тобой она, значит, последнее время шляется! – с порога заголосила она. – Она несовершеннолетняя, ты имей в виду! Наверняка это чучело уже прыгнуло тебе в постель!..

– Не кричите, пожалуйста, – попросил я. – Я вообще-то с Ариной почти не знаком… Вы хоть заметили, что у неё ушиб? Проследите за её состоянием, мало ли, появятся симптомы сотрясения.

– О Боже, как же так, – запричитала Аринина мама. – Может, “Скорую”?..

– От “Скорой” толку не будет. Пусть она поспит, а если наутро что-то будет беспокоить, кроме похмелья, тогда в травмпункт.

– А ты что, врач?

– Нет, я студент. Биолог…

– Господи, да за что же мне такое наказание, – рыдала Аринина мама, стаскивая со спящей, но продолжающей сопротивляться дочери, обувь и куртку. – Как я боюсь, что совсем пропадёт. Или с наркотиками свяжется, или в подоле принесет… А ты с ней дружишь, общаешься, или что?..

– Мы случайно познакомились. Я просто ей помог добраться.

– Спасибо тебе. Чаю хочешь?

– Хочу. Я и есть хочу, если честно…

Вообще, она оказалась вполне милой. Простая русская женщина, как о них обычно говорят. Двадцать лишних килограммов, халат на молнии, пища, жаренная в большом количестве масла… Галина Геннадьевна.

– А ты хороший мальчик, – оценила она меня.

В полный восторг я привел её рассказом о том, что в свободное от учёбы время я подрабатываю в патоморфологическом отделении (она не знала, что это морг, а название отделения звучало солидно) и что у меня есть собственная квартира. А еще будущая профессия у меня перспективная. За биоинженерией будущее, заверил я Галину Геннадьевну.

– Ты Аришке позвони завтра, – сказала она вкрадчиво. – Пригласи её куда-нибудь. Она неплохая девчонка, честное слово, хоть и выглядит как чучело, прости господи. Она учится хоть и не то чтобы хорошо, но умненькая, читает много, на флейте играет… Наверно, это всё возраст этот переходный. Проклятущий…

Пригласить куда-нибудь?.. Это очень щепетильный вопрос, несмотря на то что девчонки (из параллели, с подготовительных в институте или те, что встречались мне на концертах или в кино) в принципе симпатизировали мне… Неизменно я записывал номер какой-нибудь новой знакомой, но ни разу никому не позвонил. Ни в одной из них я не видел той, кому можно было признаться в том, что я болен, не предчувствуя мгновенного вежливого отказа.

Я и девственности планировал лишиться с проституткой, но в последний момент что-то пошло не так. Не уверен, что это так уж интересно, но расскажу.

Еще когда мне исполнилось четырнадцать лет, Нина привезла мне свой старый компьютер. Я очень просил. “Для учебы надо”, – говорил.

Интернет, конечно, здорово изменил мою жизнь.

Параллельно с миром любимой полостной хирургии, еще шире открывшимся для меня (книги, статьи, видеозаписи операций), я обрел некое физическое удовлетворение благодаря доступной в интернете разнообразной порнухе. Я подозревал, что этим мне и придется пожизненно ограничиваться, потому что примерно с этого возраста бабушка начала систематически повторять:

– Не вздумай ни с кем спать! Не порти девчонкам жизнь!..

Она убедила Нину больше не возить к нам Иру и Наташу. “А если он с ними переспит? Мало ли что в его спидушную голову придет!” – говорила она Нине. Вскоре и сама Нина свела на нет общение со мной. Она словно не знала, что ей со мной, подросшим, делать. Её краткие визиты постепенно стали полностью подчинены общению с бабушкой.