Лидия Феоктистова - Жизнь в счастье, любви и горе

Где я стою, высоки сосны,
А под обрывом у реки
Растут, как сёстры, две берёзки,
Стройны кудрявы и милы.

Играют в зареве серёжки,
Дразня трухлявые дубы,
От двух остались лишь пенёчки,
Присесть бы здесь, да комары.

Зовёт и манит дуб могучий,
И что-то хочет мне сказать,
Ужели он упустит случай
Ветвями вдовушку обнять.

А сверху, будто-то бы, мой милый
С любовью смотрит на меня;
На дуб – ревниво с грозным видом,
Сурово пальчиком грозя.

Спустись скорей ко мне на землю,
Хоть на минутку – обниму:
К тебе подняться я не смею,
Ты слышишь? Внук кричит: «Ау!»

Эта дивная осень навевает печаль
О любви нашей первой, о которой мечтал.
Будто вижу опять взгляд твой нежный и страстный,
Ты тогда мне казалась королевой из сказки.

Годы быстро уплыли, словно вешние воды,
Неся в ней нашу радость и застывшие слёзы.
Попадали в ненастье, лучи солнца нас грели,
Лишь гнездо своё свить мы с тобой не сумели.
Потому, что хотелось мне свободой напиться,
Не дождавшись сватов, улетела синичкой,
Далеко, далеко от любимого края,
Не хотела она без детей со мной рая.

Горевал я недолго: отболело сердечко,
Не накинул никто мне на шею уздечку.
Одиноким я не был: менял женщин я часто;
Но с годами желал я настоящего счастья.

И теперь я с тоской вспоминаю синицу,
Она счастье нашла и поймала жар-птицу,
И я рад за неё, ничего мне не надо,
Одиноко брожу по осеннему саду.

Не руби никогда с плеча,
А подумай, ну хоть немного,
И пока далеко до греха,
Назови золотое слово.

Ещё можно сказать: «ПРОСТИ»,
Ощутив снова губ тех сладость,
И слезу ей с ресниц смахни,
Подари ей покой и радость!

Пусть и сделала что-то не так:
Не успела согреть Вам ужин,
Пусть и вырвалось слово – дурак,
А «дурак-то», такой ей любый.

А от ссор не уйти никогда,
Не храни в своём сердце злобу,
Превращая муху в слона,
Только чувство святое гробим.

Долго будешь потом горевать,
Что живёшь ты не с ней, с другою;
Эхом будут слова звучать:
«Ты прости, останься со мною».

Мы с тобою давно уже зрелыми стали,
Но храним глубоко наше чувство в сердцах,
Они нежно стучат не мотором из стали,
Колокольчиком синим, что растёт на лугах.

По росистой траве мы пройдём с тобой, милая,
И по утренней зорьке погуляем вдвоём,
На вечерний закат посмотреть с тобой выйду я,
На кроваво-багровый, что повис над рекой.

Когда смотрим с тобой друг на друга, любимая,
Огоньками сияют наши очи в ночи,
Хоть теперь мы с тобой и не очень красивые,
Не сгореть никогда нашей верной любви!
Нам кукушка в ночи тридцать лет насчитала,
Ей не верит моя голова с сединой:
Тридцать лет на двоих – это слишком уж мало,
Но не страшно уйти, только вместе с тобой.

Мы с тобой встретились лишь по весне,
Я протянул тебе ветку сирени,
Быстро шагала весна по земле,
И уж давно отшумели метели.

Дрогнуло вдруг что-то в сердце моём,
Раньше в пустом равнодушном холодном,
Ну а теперь полыхает огнём,
Искрой зажжённое той мимолётной!

Быстро у нас с тобой лето прошло,
Но не спалило ту нежность друг к другу,
Я ведь не мог дня прожить без тебя,
Только с тобою я счастлив и буду.
Осень златая покрыла листвой
Наши тропинки и место у пруда,
Стало прохладней, мы только сильней
Всё обнимали с тобою друг друга.

Вот полетели снежинки кружа,
Год, как всегда, идёт плавно по кругу,
Верю, любимая, что никогда
Не унесёт это чувство и вьюга.

Светлыми, короткими ночами
Шли с тобой, мой милый, вдоль реки;
Звёздочки светили все над нами,
И казалось, что они близки.

Полумесяц, так на серп похожий,
Пленял нас своею красотой,
Только ветер пробивал до дрожи,
Я укрыл тебя своим плащом.

Пошумел недолго сильный ветер,
Видно, нас с тобою пожалел;
Может был он в эту ночку весел,
Растрепав твой локон, улетел.

Соловей запел где-то в засаде,
Мы присели на дубовый пень;
Как мы его трелям были рады,
Пахла дивно дикая сирень.

Теперь там гуляют дочка с парнем:
Много лет с тех пор уже прошло.
С радостью бежит дочь на свиданье,
Мы мечтаем, чтоб ей повезло.

Мой старый сад был освещён вечернею зарёю.
Алели небеса чудесной красотою;
Под сенью липы вековой с душистыми цветами
Мы целовалися с тобой, о будущем мечтая.

Нам звонко пел сам соловей из зарослей малины,
Среди малинника росла кудрявая рябина.
Как быстро ночка подошла, померкли звёзды в небе,
И нам пора уже домой, ведь лик луны стал бледен.

Огонь нашей любви пылал неугасимо,
Видно, сама судьба нас счастьем одарила.
Я в твои очи синие глядел всегда с усладой,
И ты мне отвечала своим с любовью взглядом.

С годами всё сильней любили мы друг друга,
Хотя уже виски нам побелила вьюга.
Божественный твой лик я видел, как в тумане,
Вечернюю зарю порою пропускали.
От липы вековой цветы мы собирали,
От боли и простуды они нам помогали.
Не страшно нам с тобой, что наступила старость,
Бодры ещё пока: не чувствуем усталость!

На красивую женщину ты стоял и смотрел,
Что была та нездешнею сразу ты разглядел;
И походкою дивною она шла не спеша,
Всё смотрела на часики и кого-то ждала.

Что-то очень знакомое для тебя было в ней:
Этот взгляд с поволокою, взлёт красивых бровей,
Двадцать лет уж не виделись, а вот память жива!
Твоей болью и радостью она в жизни была.

Там у моря у Чёрного на турбазе одной
Познакомилась девушка с молодым пареньком,
Остроумная смелая и с прекрасной душой,
Даже волны высокие были ей нипочём.
Все ребята влюблённые были в девушку ту,
Но она была верною своему пареньку;
На суровом Урале она с мамой жила,
Его родиной малой была наша Москва.

Им казалось, что главное – это в жизни любовь,
Понимание, верность и не быть чтобы врозь;
Только так не считала молодая свекровь:
Клеветала на девушку, наломав много дров.

Паренёк стал ревнивым и порою кричал,
Потянуло девчоночку на любимый Урал;
Лишь записку оставила, ничего не взяла
И условий не ставила, пожелала добра.
И, от мыслей очнувшись, снова смотрит ей вслед,
Дождалась мать студента, тот был скромно одет;
Знать приехала сына навестить в Москву мать…
Прислонился к прохожему, а то мог и упасть.