Хади Такташ - Избранное

И сердце, и душа моя, и вера,
Со светом лунным слившись, потекли
За горизонт по темноте волнистой
И плавно отделились от земли,
И, пролетев через леса и нивы,
Сквозь мглу туманов, тяжких и густых,
Они до красных воинов домчались,
Домчались, чтоб прославить подвиг их.
И вот, раскинув крылья, опустились
На знамя красное, приветствуя его
Приветствиями пламенными. Песню
Пел от всего я сердца своего.
Пел песнь Свободы. И надгробный камень,
Встав на колени, я поцеловал
И всем бойцам,
Погибшим смертью храбрых,
От всей страны привет передавал!

Ветер рычит, говорит мне злобно:
– Для всех ты чужим родился на свет!..
Мой край насмехается: – Сын недостойный,
в тебе ни любви, ни религии нет!..
А кто любил? Чьей любовью рождён я?
С какою тайной я связан, с какой?
Никто не знает, никто не скажет…
Увы, я погибну, сожжён тоской!
Вокруг – только злые, тупые, глухие,
у них, как холодные камни – сердца,
Меня окружают их тёмные толпы —
хохочут и мучат меня без конца.
А годы идут… Правдивую веру
искал я, искал – не нашёл ничего
И лишь потерял надежду на счастье —
последнее светлое божество.
Не дали лучей ни луна, ни солнце,
чтоб мог я шагнуть на истинный путь,
Волшебницы-звёзды, великие думы —
все-все сговорились меня обмануть.
Любые радости и красоты,
чуть гляну, теряют свой яркий цвет,
Каноны всех вер – одно лицемерье,
чья ложь оставляет кровавый след.
Я словно во тьме потонул навеки,
совсем одинок я, опоры нет…
Ах, если б хоть кто-нибудь знал, ответил:
зачем я, зачем родился на свет?..

Я родился, чтоб таинственным звоном
песен моих разнестись по стране,
Чтоб мир потрясти!.. О да, всё мощнее
Байрона дух оживает во мне.
Настанет день: в небе жизни тёмной
звёздами слёзы мои заблестят,
От звуков моих вдохновенных песен
весь край расцветёт, как весенний сад…
Тогда, откликаясь на зов мой могучий,
и небеса, и земля задрожат!

Ночь. Небеса высоки и темны.
Уснул весь мир, тишиной объят,
Уснули люди, уснул их разум,
Уснула любовь, и надежды спят…
Уснул Аллах, спят горы и небо,
Над всей природою – сон и мгла.
Уснула луна – этой тёмной ночью
Над Каф-горой она не взошла,
Она не взошла…
Только вулканы всю ночь напролёт
К небу взметают огонь и дым —
Огонь и дым взлетают столбами,
Потом тяжелеют седыми клубами,
Ложатся на землю туманом густым…

Чей голос?.. Чу! Надрывающий душу
Чей горестный зов донёсся сейчас?
Кто плачет этой зловещей ночью?
Чей это стонет тоскливый саз?!

Кто там, в угрюмой тьме заблудившись,
Путник иль джинн, рыдает в ночи?
Кто молит о чём-то владыку неба
И плачет – кровавые льёт ручьи?

Душа горемычная, эй!.. К властелину
Руки за помощью не простирай!
Пред этим обманщиком не унижайся,
Кровью не плачь, себя не терзай!
Он – беспощадный враг милосердья,
Он горд и жесток, он предать огню
Весь мир готов!.. Его рай небесный
С потоком багряной крови сравню!..

…Во тьме этой мрачной я заблудился,
Всю ночь среди гор и лесов брожу.
Чтоб отдохнуть, чтобы сном забыться,
Нигде приюта не нахожу.
Повсюду, в душу вселяя ужас,
Тигры рычат, глазами блестят…
Страшны их следы… Шипящие змеи
Острыми стрелами впиться хотят…

В последний раз простираю руки,
Тебе, о владыка, себя отдаю!
Спаси, защити от жестоких тигров,
Не дай погибнуть в диком краю!..
Взмахни рукой! Пусть ночь разорвётся,
А в небе рассветные вспыхнут огни!
Лучами встающего яркого солнца
Полночный мрак скорей разгони!..

Как он жесток!.. Кровавые слёзы
С лица моего не стирает он,
Лишь мстит, меня презирает он, —
Мне подарив только горе злое,
Вечно с моею несчастной судьбою
Зачем-то жестоко играет он…

Я родился… Родился – и с рожденья
Всем был чужой. Даже добрая мать
Не целовала меня – не желала
«Малюткой», «птенчиком» называть.
Не целовала, прочь отгоняла,
Когда я, маленький, был в слезах,
И жгучие слёзы, кровавые слёзы
Так и не сохнут в моих глазах…

О жалкий, измученный сын земли!
Руки с мольбой ты к Аллаху простёр,
Не зная, какой для тебя разжигает
Он пламень жестокий – адский костёр.
Судьбу твою видя, духи рыдают,
Стонет земля, дрожит небосвод,
Не чуешь ты, сколько тебе навстречу
Чёрных, мучительных дней идёт!..

Мучась от голода и от стужи,
Сейчас Аклима моя дорогая
В тесной холодной пещере лежит,
Во тьме с ледяными ветрами споря,
Бедняжка, от холода, страха, горя
Всю мочь, наверно, плачет, дрожит.
И тот же холод, и тот же голод
Терпит сейчас вся моя родня,
Друг к другу жмутся братья и сёстры,
Но помощи тщетно ждут от меня.
Давно я брожу – расставляю капканы
Средь этих гор, лесов и долин,
Хотел накормить я родное племя,
Но не поймался зверь ни один…
Нет сил глядеть, как вечно страдает
Наш род – людская наша семья!..
Умчаться бы вдаль, – да пути не знает,
Лишь горько тоскует душа моя.
Куда б ни протягивал я свои руки,
Ища милосердья и доброты,
Гибли надежды, гасли желанья,
По-прежнему руки мои пусты…
Всюду – куда ни направлю шаги —
Одни враги!