Меир Ландау - Кадиш. Сборник поэзии

Так радует глаз загнивающий омут!

Так хочется знать чем закончит безумец!

…чу! Слышу я шум обезумевших улиц!

…чу! Вижу я то, что веками знакомо!

Здравствуйте. Я был когда-то молод.

Прошёл сквозь время. Нынче я не нужен.

Всё потому, что, очевидно, скучен

Я стал себе…

Не удержу я молот…

Я был когда-то бравый и блестящий,

Ходил в атаки, бил врагов нещадно.

И заводской станок я правил ладно…

А нынче манекен я говорящий…

Забыт, заброшен, бит, оплёван, скучен…

Да надоедлив людям и себе…

Но не моя вина, что не был кручен,

На газовой я не сидел трубе.

Воспитан человеком был сызмАльства,

Что брат, товарищ, друг важней себя.

И раз любил – то и дышал любя,

Да не имел проворного бахвальства.

Нет, я не стар, такой ты, читатель.

Я раритет, что звался «Человек»,

Но очевидно был я лишь мечтатель

И стал коротким человечий век.

Вне времени,

Чужой среди своих,

Над бременем

Где Вечность – целый миг,

Сквозь Пустоту

И океан Огня,

И лишь версту,

Лишь Тьму седого дня

Найду, найду,

Найду и обрету…

И растеряю

Ветра череду.

Вставали зарницы

И шли эшелоны,

Неслись за зарёй

На восток.

Темнели бойницы,

Пустели вагоны,

Слова пролетали

Меж строк.

Прошлись здесь отряды,

Сверкали штыками,

Горели огни

В фонарях.

Мечтали мы вместе,

Вдвоём подрастали,

О давних, прошедших

Днях…

Мечты пролетели,

Года пронеслись,

А мы подрастали

С тобой.

Вдруг – дни возвратились,

Отряды вернулись,

Штыки поднялись вновь

В бой.

И снова порошей,

Родными степями,

Отряд свой ведёт

Командир…

Далёкое детство

Ушло вслед за днями…

…приснился расстрелянный

Мир…

Солнце над степью плывёт

Сквозь дымы всё лучами играя.

Скинул бомбу пилот

Над могилой Макара Мазая.

Степь укрылась не инеем,

Дымом и кровью напоена.

А над морем, над синим,

Совесть уж на века упокоена.

Встанет здесь небосвод,

Чтоб заплакать дождями кровавыми.

Сбросил бомбу пилот

Где была ребятня с мамами.

Небо встанет не синим,

А чёрными, тяжкими тучами.

Может мы и не сгинем,

Льдом идём, снежными кручами…

Небо разрезано вдоль

И поперёк самолётами.

И по живому… Боль…

Режет злодей пилотами.

Ветер качнул ковыль.

Степь укрывается пулями,

Да на дорогах пыль…

Это не песня, а быль…

В песне они не уснули бы…

Здравствуй Б-г.

Пишу Тебе с Земли.

Как больно и как странно жизнь проходит.

Хотя… вокруг Ты. Может там, вдали,

А может взор Твой лишь в бреду приходит.

Ну, в общем, реверансы безразличны.

Тебе они – не кстати. Мне – противны.

Поговорим с Тобою по душам?

Вопросов много у меня.

А у Тебя ответов меньше

Чем Ты сам Себе представить смог бы.

Хоть Ты и Б-г.

И Ты не слышишь мольбы…

Скажи, зачем и почему

Всё так как есть?

И сколько жертв сгорит ещё в дыму?

К чему сей ненасытный жернов трёт

Живых…

И вдов, и сирот, снова, снова…

Вращаешь круг забвений Ты…

Б-г… Если б мог я пред Тобой предстать

На Страшный Суд…

Не оправдался б Ты передо мной…

И если дети есть цветы в Твоём раю,

На Лоне Авраама,

Цветочным садом рай предстал бы…

***

Дерёт со шкурой душу мир устроенный Тобой.

Тут волк укрыт костей ягнят горой.

Баран стоит тут вожаком средь львов

И сладок блеск серебряных оков.

Послушай, Б-г, я понимаю всё.

Ну не сложились А и Б в Творении!

Но мы ведь – ЖИЗНЬ! Мы – РАЗУМ!

Не забвение!

Не муравьи…

Да хоть и муравьи!

К чему же муки

И к чему сознания растление?

Ты – Б-г.

А я всего лишь человек.

Всего лишь гниль и гной

В глазах у тех

Кто вдруг решил себя назначить богом мира.

Ты ль говорил «Не сотвори кумира!»?

А я не сотворил…

Тебе ведь безразличны молитвы, стоны, слёзы матерей

И вопль разрываемых детей

Снарядами, ракетами, людьми?

***

Зачем ты всех нас сотворил людьми?!!

Чтоб мы страдали ближнего жалея?

Зачем ты сотворил меня евреем!!??

В бессилии спасти людей живу!

Срываюсь в полумгле…

Лишь чтобы Вольнодумие лелея

Еретиком прослыть на сей Земле!

Послушай. К чёрту всё. Забудь.

И с Б-гом…

Мне собираться уж пора в дорогу,

А там без разницы мне «рай» или ад…

Я Торы не нарушил

Даже буквы.

Что уж про Слово говорить…

Любить я научился, да Ты —

Не научил любить!

Как завещал Ты – сбросил я оковы,

Чему и Ты, будь человеком, был бы рад.

Но Б-г!

Ответь, прошу Тебя я снова…

Не надо путанных пророков мыслей.

Я знаю, что порой я и себе бессмыслен

И падаю семь раз на тот же нож…

Но только слов Ты, для ответа, не найдёшь…

Я совсем разучился смеяться,

Я совсем разучился мечтать.

И хотя я хочу улыбаться,

И душа моя рвётся летать.

Не умею… Не знаю и страшно

Самому мне от мысли такой.

Белизной обжигает рубашка,

Крылья сложены в крест за спиной.

Не умею, не знаю, не плачу.

Разучился и плакать, любить.

Ничего это больше не значит.

Не смеяться, не плакать – не жить!

Тихо в сумраке ночи,

И мама печёт пирожки.

А звёздочка светит в полночи

Мигая светом вдали.

А твердь – не всегда недвижима,

Тем более под ногами.

…мама звала сына…

…сын так тянулся к маме…

А с высоты небес

Небо упало дождём…

Этот огненный снег

Не был обычным тем днём.

Клич разносился вширь

И голосил небосвод.

Медленно падал вниз

Аист, прервавший полёт.

Рухнули камни вниз,

Дымом поднялся песок…

Утро светило огнём,

Красным сиял восток.

Это пришла беда.

Рвениям, мыслям предел.

Это кипела вода,

Шипел водопад, горел.

Кроме большой беды

И окончания дней…

Глыбой кипящей воды

Аж в поднебесье взлетел,

Людям махнул рукой…

…где же ты, где, мальчик мой..?

И тем забытым днём,

Шумным, кричащим во мглу,

Тихо унёсся огнём…

А напоследок – живу…

Рухнул тогда небосвод…

Это сказания дней.

Не было тут тех ночей.

Лишь в колыбель шепчет мать.

И чтобы сына обнять

Лелеет свою мечту.

…я тут с тех дней живу…

Все мы забывчивы, все,

Если живём этим днём.

Через порог не прейдём,

Но несомненно… живём.

Очень так хочется нам,

Синий чтобы был небосвод.

Только решается там…

…где чья звезда взойдёт…

Пусть содрогнётся белый Свет,

Кровавым станет пусть рассвет