Владимир Плешаков - Трели дронта. Стихотворения

Но я в этот миг был сплошными глазами,

А глазам не нужны слова.

Она говорила про Смысл и Знанье.

Но я к тому времени мог

Не с ней и не с ним, а с самим Мирозданьем

В такой же вступить диалог.

– Закон мой, – сказало мне Мирозданье. —

Не в силах никто отменить.

Я рассмеялся и – в наказанье —

Потерял разговора нить.

Оно говорило авторитетно,

Обрушив цитат шквал.

Я с умным лицом, под столом, незаметно,

Шарж на Него рисовал.

Оно говорило с таким вдохновеньем!

И хоть было настороже,

Я отвернулся лишь на мгновенье

И – не вернулся уже.

Так и хожу я, глупый и босый,

Имея одну благодать:

Я знаю ответы на те Вопросы,

Которых нельзя задать.

Там жизнь течёт речушкой юной.

Венера с пылкою Фортуной

Своею дружбой дарят всех.

Там не знаком никто с тоскою

Или со злой молвой мирскою.

Там как дыханье лёгок смех.

Там страх – смешон, мудра беспечность.

Мгновенье там седую Вечность

К себе пускает на постой.

Там нагота – лицо здоровья,

Там дружба царствуют с любовью,

А слово «грех» – лишь звук пустой.

Там весел пир, и чаша пенна,

Там говорят обыкновенно

Стихами. Проза – не в чести.

Там Радость не смыкает вежды.

Над Роком властвуют Надежды,

А Смерть – смешная травести.

– Да полно, не мираж ли это?

– Нет, это родина поэта.

– Но где она? В краю каком?

– Чтобы достичь её пределы,

Возьми в дорогу, путник смелый,

Любовь своим проводником!

Мне жить осталось до рассвета.

Но я не буду петь про это.

Давай, палач, с тобой дуэтом

Мы песню древнюю споём.

В той песне ровно три куплета:

Про осень, про весну и лето.

А петь про зиму – дрянь-примета.

Тем паче – ночью. С палачом.

Так долго разбегаться,

Рукомахать, пыхтеть!

Пора бы догодаться,

Что не дано взлететь…

Люди почему-то

Сетуют всегда:

Как ползут минуты!

Как бегут года!

Мучают сомненья,

Бьётся человек:

Наша жизнь – мгновенье

Или долгий век?

Ты не помнишь старта,

Но бежать изволь.

Где маршрут, где карта?

Финиш далеко ль?

Только что ты мыслил,

А теперь – молчи.

Одинокий выстрел

Прозвучал в ночи…

Осень. Небо постарело.

Всюду грязная вода.

Мы солдаты. Наше дело —

Не сдаваться никогда.

Осень. Пушки в нас стреляют.

Кто не спрятался – каюк.

Над окопом пролетают

Твари разные на юг.

Осень Зверь сменил окраску.

Воет полная луна.

Пули щелкают о каску.

Что поделаешь? Война!

Осень. Дождик заливает

Оба фланга, тыл и фронт.

Улетает, улетает,

В небе тает птица-дронт…

Вчера было полное солнце.

Теперь лишь кусочек луны.

И значит, сегодня придётся

Окно запирать до весны.

Сегодня сломают подмостки

И спутают ноги коням,

И будут молиться подростки

Своим сигаретным огням.

Вчера ещё было так жарко

Внутри и снаружи меня!

А нынче лишь пьяная чарка

Согреет средь белого дня.

Затихли охотничьи кряки.

Обрывистей стал горизонт.

И падают под ноги знаки

Всех сданных без боя высот.

Уже не прощают ошибки.

Не ходит никто на руках.

Соседи рисуют улыбки

Стеклом на замёрзших щеках.

Приходят на память невольно

Слова нехорошие мне.

Я знаю – и знать это больно —

Чем дальше, тем будет темней.

Чем дальше, тем будет

морозней.

Застынут вода и слова.

И следом за осенью поздней

Седая нагрянет вдова.

Тоскливые мутные льдины

Поднимутся из-под земли.

Со стоном протяжным и длинным

Застынут в морях корабли.

Я вижу, как полчища снежных,

С пустыми глазницами, баб

Заполнят дворы неизбежно.

Я вижу: безволен и слаб,

Объятый опасной дремотой,

Вон дронт полумёртвый идёт.

Клюёт и бросает, клюёт и

Бросает свой мёрзлый помёт.

Я вижу… Я знаю – так будет.

Так было не раз и не пять.

Я знаю: ни боги, ни люди

Не станут порядок менять.

Они в эту глупость играют

Веками. А я не хочу!

Я иллюминатор задраю

И прочь от Земли улечу.

Домой вернулся Одиссей,

Звездой своей храним,

Наперекор когорте всей

Богов, врагов и нимф.

Он хитроумием самой

Афине ровней слыл.

Он долго-долго плыл домой

И наконец приплыл.

И вот, переступив порог,

Он слышит, стар и сед:

«И где ж ты шлялся, муженёк,

Последних двадцать лет?!»

Что ж, положить пора жены

Сомнениям предел.

И, чуть обескураженный,

Гекзаметром он спел

О бурях, бедах и штормах,

О вывертах судьбы.

И ахал юный Телемах.

И охали рабы.

«Ты здесь туман не напускай!

Нам сказка не нужна», —

С усмешкой сардонической

Вдруг молвила жена.

И Пенелопа, быстро встав,

Всё это говоря,

Словно на кролика удав,

Воззрилась на царя.

Лица её горит овал,

Суровости пример.

«Тебе бы позавидовал

И Пушкин, и Гомер!

Послушай, бард, боян, акын,

Ты, горе-трубадур!

Годится миф твой, сукин сын,

Лишь для троянских дур!

Ведь я читала, и не раз,

Тот древний манускрипт,

Откуда взял ты свой рассказ

Про Сцилл и про Харибд.

А ну-ка правду отвечай!!»

И Одиссей притих.

«Ну… Агамемнон… Менелай…

Я это… был у них…

Обмыть победу… то да сё…

Год пролетал, как час.

Я провинился. Я осёл.

Прости! Последний раз!»

«Прощаю!.. Но рабы сперва

Забудут правду пусть.

А вот гекзаметра слова —

Запомнят наизусть!»

Ведь слаще правды яркий миф.

И в лучшей из Итак

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.