Дмитрий Суханов - Журавлиный берег детства

И головка у всех эдентично болит,
Отдаётся в висках громким звоном.
Только кто-то кремлёвскую утром цедит,
А кому-то похмел самогоном.

Говорят будто люди на свете равны,
Говорят, только в это не верьте.
По ранжиру достатка им судьбы даны,
А равны только в пьянке и в смерти.

На крышу дома опустились голуби,
Сначала три, потом ещё один.
Меня, как будто, окунули в проруби
И в позвоночник мой загнали клин.

Не шевелясь стоял у нашей ели
И чуть дышал, боялся их спугнуть.
Они оттуда на меня глядели
И я смотрел, стараясь не моргнуть.

Когда уходят близкие нам люди,
Никак не верится, что потеряли их.
И если птичка в стекло биться будет,
Конечно это весточка от них.

И эти голуби на крыше, как родные,
Меня увидеть будто прилетели
И падали снежинки голубые,
И сиротливо я стоял у ели.

Мы сами так хотим, нам нужно это,
Привидится вдали наш берег лунный.
Ничем не объяснимая примета
Души затронет жалобные струны.

Не зря, как видно, мне родные снились,
Один остался я из всей семьи.
Не голуби с небес сюда спустились,
Отец и мать, и братики мои.

Друг иль враг, какая к чёрту разница,
Умирает каждый в одиночку.
Часто жизнь бывает только дразнится
И даёт на время нам отсрочку.

Хорошо об этом мы не знаем,
Как лягушка бъёмся до конца,
Многое при этом потеряем,
Чтоб услышать утром свист скворца.

До весны дожить, а там что будет,
Вот критерий нынешний у многих,
Ну уж, а потом, как Бог рассудит,
Может пожалеет нас убогих.

Даст позагарать на даче летом,
Покопать лопатой огород,
Любоваться утренним рассветом
Или это всё наоборот.

Но одно останется незыблемым,
Если уж совсем поставить точку.
Жить в толпе-является обыденным,
Умирает каждый в одиночку.

Я тебя повстречал ни днём, ни вечером,
Как встречаются добрые люди всегда,
Я тебя повстречал, когда делать нечего,
Ты, конечно бы, тоже спать могла.

Но, как видно, судьба нас с тобою схлеснула,
Взяла наши жизни и вместе свела,
Меня к тебе она повернула,
А ты, быть может, кого-то ждала.

Ждала не меня, но я подвернулся
И всё получилось, как будто во сне.
В темноте я нежданно тобой обманулся,
А ты зачем-то поверила мне.

Но мы ведь об этом тогда не знали
И было нам с тобой хорошо.
По вечерам подъезд навещали,
В котором ступеньки есть и темно.

Гуляли по улицам, ночью обычно,
Мечтали о жизни в душе и вслух.
Всё это было для нас привычно
И ночь, и звёзды, и тишина вокруг.
И если б характер свой апатичный
Спрятал в какой-нибудь дальний карман,
Вот тогда бы я был приличный
И был бы у нас с тобой роман.

Ну не роман, так для друга сгодился,
Всё заключается только в цене.
Может в тебя бы я всё же влюбился,
Но только в странном, несбыточном сне.

Ах, это только конечно же шутки,
Плакать придётся, возможно, потом.
В жизни бывают такие минутки,
Дело не в дружбе, а в чём-то другом.

И дело не в том шутить или плакать,
Останься на время в другой стороне.
Друзей ведь искать, не невесту сватать,
Значит и мы разошлись в цене.

Я грусть свою оставлю на бумаге,
Чтобы кому-нибудь взгрустнулось, как и мне
И ярче вспыхнет огонёк во мраке
В родимой и любимой стороне.

Сторонка дальняя не в километрах дело,
Бывает поезд привезёт за час,
Но сколько листьев с веток облетело
И сколько бурь промчалось мимо нас.

И хочется порой на жизнь обидиться,
Что отняла родных, приблизив холода,
Но детства край во сне таким же видится,
Каким мы его видели тогда.

Приснится дом и мать, и куст сирени,
Привидится всё то, что каждый видеть рад.
Открыто в сад окно и шевелятся тени,
Как мысли о былом о многом говорят.

А жизнь права, дана всем одинаково,
Кого Господь хранит, кого к себе берёт.
Неповторима жизнь и дорога для всякого,
Вдруг ягоды рябин в рубины обернёт.

Или росу в алмазы на лугу у речки,
Где мы с тобой мечтали о больших морях.
И кажется, поверь кораблик из дощечки
Плывёт к нам из далёка на белых парусах.

Пусть будет долго наш кораблик плыть
И с грустью светлой берег дальний сниться.
Тропинки детства нам не позабыть,
Родным местам так тянет поклониться.

Печка развалилась и дымит давно,
Почему же милый не стучит в окно.
Значит он соседке печку мастерит,
Хоть и не завидую, а душа болит.

Видно, проклятущая, самогон гнала
Очень уж надеялась встретить печника.
Ну, теперь наложит он ей, Господи ты мой,
К вечеру наложится, будет чуть живой.

Печке не топиться, как ей и не хочется,
Пока в самом деле самогон не кончится.
И теперь нисколечко не жалею я,
Травушка-муравушка зелёненькая.

На скамейке, под тополями зелёными
Сидит девушка с глазами огромными.
И читает роман или повесть
Про грозу или про человеческую совесть.

Грозу она видела и слышала
И в деревне и над городскими крышами,
А вот про совесть она не слыхала,
Не слыхала о ней, не видала.

Только знает, что есть она где-то
Или нагая, или одетая,
Или грязная, или чистая,
Немногословная, или речистая.

А вот где, за какими дверями,
Иль за морями, иль за горами,
Люди спрятали свою совесть,
Ей не сказали роман или повесть.

Не хочешь-не читай, а я тебя читаю,
Тупою головой стараюсь всё понять.
И, знаешь, восхищён, и в облаках летаю,
Вот есть же и у нас такая благодать.

Тебе мои слова, наверное, до фени,
Об этом знаешь сам и убеждён в цене,
Бывает, иногда, вдруг шевельнутся тени,
Тех, кто покруче был и в слове, и в вине.

О чём хочу сказать, пускай ты на олимпе
И ангелы поют заздравные псалмы,
Твой кукиш в самый раз сгодился им на нимбы,
А впрочем, что кому, ведь жить мешаем мы.

Те, кто ещё внизу и пробует подняться,
У вас одни слова, не можешь-не пиши.
А я хочу писать и словом изъясняться,
Пусть далеко до вас, но всё же от души.

К чему такая спесь, попроще к меньшим братьям,
Ведь каждый пережил и каждый испытал.
Дай Бог мы не придём к посулам и объятьям,
Не хочешь-не читай, а я тебя читал.