Дмитрий Волчек - Стихи

ХАБАРОВСК

Весенний город, узница тревог,

непонятых; последняя обитель:

как ты стремишься подвести итог,

как бы навек оставшийся в обиде.

Пусть нам с тобой не верится, но сам

себе я удивляться не устану -

пристрастию к холодным поездам,

к заброшенным и диким полустанкам.

Наверно, горькая отрада есть

в незапланированных мной командировках.

Но я услышу, как благую весть,

твой ровный гул, взывающий неловко.

Свою причастность бережно храня

к моим нелепым и смешным историям,

ты воскресишь забытого меня,

моими голосами жадно вторя.

* * *

О. Смирновой

Города – перекрёстки судеб.

Мы с тобой не жертвы, не судьи.

Мы с тобой – просто крики чаек

за окном над промозглым чадом.

Спит душа твоя среди лилий.

Чуть вздымается грудь залива.

И сквозь нас, как сквозь дымку в лете,

плывут голоса столетий.

Ты – дитя моё. Это значит:

не совсем я ещё растрачен,

лишь на неба клочки разорван,

на косынки, на смех и ссоры.

Ты меня на "Приморской" встретишь.

Будем жить. Ты и я. И третий.

Бог ли он или наш ребёнок –

все равно начинать с пелёнок

жизнь, о которой помнишь тем чаще,

чем меньше прячешься в настоящем.

* * *

СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКОЕ

Я уже не знаю, какие немые лица

по ночам извечный прибой

заставляют смолкать.

Но я доверяю свои тайны

всем, кто хочет их слышать.

И уже ничего, ничего, ничего

ни взять, ни отнять.

И уже ничего, ничего

ничего не запомнить.

Вспоминать нечем, но это –

просто побег

от тоскующих листьев,

запачканных воздухом сонным

и встречающихся

на поворотах рек.

На поворотах судьбы –

или это опять повторенье

города, голосов, безлюдности

и пробуждений

в холодном доме,

с одинокой перчаткой в холле,

листающей –

какие-то страницы, что ли?

* * *

РОМАНС

Бывало: словно оживёт весна,

в рассветах вся, в капелях и напевах:

и вот опять мешались краски сна,

и ты опять сияла королевой!

А за окном – метёт, метёт февраль,

и город весь простужен и рассержен…

А на душе – узоры серебра,

и сердце бьётся в такт с любимым сердцем.

А жизнь – она по-прежнему светла,

и светлых слёз своих, смеясь, не прячет.

И верится: всплакнут колокола,

прольётся в руки блеск осенних прядей.

Меня сквозь бред, сквозь годы позови:

ведь не навек же птицы мая скрылись!..

Ведь мы – всего лишь крылья для любви,

изломанные, скомканные крылья.

Но я пройду сквозь тернии в наш дом,

где ты всегда сияешь королевой…

И вырастем из плеч любви вдвоём:

я справа, ну а ты – наверно, слева.

* * *

Я говорю бескрылью дум "прощай",

я выхожу из этого сегодня.

Пусть дождь из белых лепестков и белый чай

в тебя вольют печаль мелодий.

Мне не запомнить этих лёгких черт

твоих – но знаю: смерти нет на свете.

Ведь если нас не будет – то тогда зачем

дождь тихих звёзд летит в наш ветер?

И для чего тогда в твоих глазах

такой полёт – и дождь, и снег, и север?..

И на сосцах твоих жемчужная роса

так безупречна и осення.

Как сердце из двух жарких половин,

мы космос возрождаем ежедневно.

На тонком краешке серебряной любви

не стой – шагнёшь случайно в небо…

* * *

Дома – и крыши, крыши, крыши, крыши…

И боль моя уже совсем как сон тиха.

А время поднимается и поднимается всё выше,

почти что вровень становясь стихам, стихам,

стихам…

Я помню тех, кто мне не стал невестой,

и белоснежный смех, и города, колёс речитатив.

Пусть мы летим стремглав

кометой в неизвестность –

как символ веры, слово "жизнь" горит в груди.

Так хватит эту жизнь откладывать на завтра –

уеду, устремлюсь за солнцем, за весной!

Эскизы тишины пролью на чистый лист вокзала,

потом вернусь: за осенью – и этой тишиной.

В один из дней, когда прощальные берёзы

на лик любви серебряную бросят тень,

я упаду звездой на виа долороза –

и всё, что было, вдруг окажется иным, не тем.

Дома – и крыши, крыши, крыши, крыши…

Любовь моя уже совсем как мир тиха.

А время поднимается и поднимается всё выше,

почти что вровень становясь стихам, стихам,

стихам…

* * *

Отпустите меня с миром, закаты!

И осенняя одень тишина.

Жизнь расхватанною стать на цитаты

хочет больше, чем иного рожна.

Пусть я нищий и бездомный романтик,

пусть и каина печать на челе –

но я пыль вдыхал степных хрестоматий,

но я верен был любви и земле.

С обнажённым и распластанным сердцем

жить – да так, чтоб неба край целовать! –

вот мой путь средь русских единоверцев,

хоть в молитвах я исправил слова.

И душа полна, как вечером синим,

как проросшим сквозь фантомы быльём,

мифологией трёхцветной России

и щемящею трёхрядкой её.

Да, я свой! Не публицист оголтелый,

не копеечный ура-патриот…

Знаю я своё бессмертное дело:

слушать сердце – если сердце поёт.

* * *

Как сладко быть моею девочкой,

любимой самой, золотой…

Взять чистый мир с познанья дерева,

словно весенний баккурот, в ладонь.

А впрочем, как мне знать?..

Почувствуй: время

растёт из нас как странные цветы.

Я дам тебе гомеровское зрение:

как крылья мифа жизнь увидишь ты…

В моей квартире свет… Хотя нет света,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.