Алексей Гергенов - Я однажды доеду до счастья

* * *

Когда в небе горят облака,

Алый свет на реке от захода,

Не услышишь в порту ни гудка,

Ведь давно уже нет теплохода.

Я дождусь у несмелой зари,

Я прислушаюсь к вечеру чутко,

Вдруг увижу в тенистой дали,

Как мелькнёт ее синяя юбка?

Средь канатов, где небо ясней

Иль в тенистой листве, под ветвями

Она в платье стоит, что синей

Даже вечера этого с нами.

И на улицах стало темней

И под густо-зеленою нишей

Она вечера так же скромней,

И воды в черной заводи тише.

Ее лик, стал средь ночи светлей.

Тихой музыкой льется негромкой

Серебристый поток, что над ней

Над ее темно-пепельной чёлкой.

Не тревожат ни боль, ни печаль -

Унеслись они с музыкой вместе

И видна только звёздная даль

В этом тихом и призрачном месте.

И увидим все детские сны,

Что когда-то мы недосмотрели

В кинозале небесном луны,

По мелодию лунной свирели.

Нам покажет проектор луны

Все мечтанья и все сновиденья

И тогда станут лучше видны

Высочайшие сердца веленья.

Льется лунный неверный отсвет

При вновь заданных мною вопросах,

Оставляя неслышный ответ

На ее темно-пепельных косах.

Но в вечернем порту не видна

Ее синяя-синяя юбка,

Но ведь где-то же ходит она?

Ее поступь у феи как-будто…

Теплоходных гудков не слыхать

Уж лет двадцать на нашем причале

Но не брошу я вечером ждать,

Всё смотря бирюзовые дали.

2007

Я ОДНАЖДЫ ДОЕДУ ДО СЧАСТЬЯ

Я однажды доеду до счастья,

В синем небе открою я дверь,

В детскиймир окунусь без напастей,

В стародавний волшебный апрель.

Время мило и просто там длится,

Снова сказка в апреле придёт,

Вдоль обочин дорог притаится

Дух приятных волшебных доброт.

Вижу девочку в сером берете

В чудный годдевяносто второй.

И я дверцу открою в карете,

И впущу радость дивной порой…

Я до счастья доеду в карете,

Убаюканный лаской рессор,

И та девочка в сером берете

Улыбнётся: «Ты мой с этих пор!»

11 февраля 2014

* * *

Во тьму с декабрьским морозом

Давно уж вечер перешел,

Но вижу внутренним я взором

Все те же косы, платья шелк.

За нею небо голубеет,

Где солнце село у холмов.

Вблизи же сумерки сереют,

Качели рядом, у кустов.

Лицо ее с улыбкой светлой,

И взгляд спокойный, радостный чуть-чуть.

Пробьют часы в наш вечер летний,

Пророча счастье нам вернуть.

Удары бури грозовые

Тот мир умчали далеко,

Отняли годы роковые страну,

Где было нам легко.

Но станет мир все тем же скоро,

Увижу я в вечерний час

Ее с прекрасным нежным взором,

И вновь пробьют часы для нас.

Вернется мир как прежде дорог

В своей безумной красоте,

Пусть труден путь, безбрежен, долог,

Но все хорошее – в мечте.

Поставив вновь как киноленту

Жизнь лучшую во всей красе,

Я заплету цветные ленты

В ее каштановой косе.

И ей скажу – мир станет прежним,

И даже лучше – ты поверь!

Был рок силен, но он повержен,

Так в платье новом будь теперь.

Не поддалась ты лихолетью,

И в платье ты милее всех,

На этом современном свете,

Царит где жесткий лишь успех.

Пусть жизнь ведет к тридцатилетью,

Но не коснутся нас года,

За все невзгоды рок в ответе -

Наш возраст будет навсегда!

Во тьму с январским уж морозом

Вечерний сумрак перешел,

Но я смотрю одним лишь взором,

Ведь счастья здесь я не нашел…

Июньский сумрак ранней ночи

Синеет за моим окном,

Бодрит прохладой воздух сочный,

Но образ манит только сном.

2007.

ЛЕТО ПРОБУЖДЕНИЯ

Я хотел бы туда, где легка голова,

Где под звездами лета парят этажи,

Чтоб легко как волна мои плыли слова…

Но я помню, как встречи погрязли во лжи.

На укромных скамейках под сводом кустов

Пролетал незаметно хоть час, хоть второй.

Пусть темнело всё раньше, и в десять часов –

Не спешила Настёна вернуться домой.

Настю дома ждала ее злая сестра,

Чтоб прогулки со мной оболгать вновь и вновь.

Хитроумная очень, но злая игра

Нас рассорила с Настей, сгубила любовь…

Не предам никогда, даже в самом конце –

Наши встречи под сводами темных кустов

И касание черных волос на лице,

И дыхания шорох во тьме вечеров…

Январь 2014

* * *

Своей знакомой мимолетной

Я уделю немного строк,

Душе я дам полет свободный

И счастья призрачный глоток.

Как прежде, ты неуловима

В игре несбыточной со мной,

Но все же неба половину

Я подарю тебе одной.

Теперь закат горит тобою,

Бордовой юбкою верней,

Мечты летят сами собою

Над горной синевой теней.

2003

* * *

Меня что-то тайное так возвышает,

Когда пламенеет вечерний закат;

Тогда, словно силы души возрастают,

И чувствуешь сильную ты благодать.

Свод неба вечерний – по краю зарница,

Над ней выше светлые полутона…

Они позволяют проникнуть, пробиться

В далёкие сферы, где радость видна…

И там, на высоком небесном престоле

Ступени ведут средь колонн к алтарю.

Средь высших святое ей место готовлю,

Восславлю в веках где её красоту.

Сереют там плиты в торжественном свете,

И средь облаков эти камни чисты.

Для вечной любви восхваления эти,

Во имя ее неземной красоты.

И чувствуя эти прозрения силы -

Их искры блеснули в сознаньи сейчас,

Молю, чтоб явленье своё повторили, -

Не только в закатный вечерний лишь час.

1 сентября 2007

* * *

В синий вечер как мне окунуться

И в забытые грёзы войти,

От густой листвы ветви где гнутся,

Наяву как те чувства найти?

Мостовые асфальтом сереют,

По обочинам – чёрная тень,

Словно формы невнятные зреют,

Где застыла густая сирень.

По сереющим в сумерках плитам,

Унестись бы куда-то вперёд,

Чтоб узнать мне о чём-то забытом,

И удасться, быть может, вот-вот

В омут брошенных грёз погрузиться,

Приоткрыть давней тайны полог,

По пустынным путям проноситься,

Над сиреневой гладью дорог.

Прикоснуться как к тайне извечной,

И войти в синеву давних грёз?

Из гармонии чувств в этот вечер

Что из истины стихом донёс?

19 января 2008.

Алиса

В своей комнате – в призрачном свете

Сидишь вечером с грустью в душе,

И не ведаешь, что на планете

Тебя кто-то придумал уже.

Всемогущий – себе он позволит

Видеть моря бушующий вал,

И стада на широком просторе,

На великой долине до скал.

Все во власти – он может расставить

Все явленья до самых основ,

Одного лишь не может представить,

Где же девочка эта из снов?

А в квартире, от желтого света

От торшеров и ламп клонит в сон,

Сидишь тихо, оставив газеты,

Вдруг увидела: “Это ведь он!”

Средь бушующих волн, шторма, свиста