Наталья Покровская - «От Сокольников до Парка…» (сборник)

Ты изменился. Стал краше? Не знаю.
Таким, как ты есть, я тебя принимаю.
Гранит и брусчатка асфальта покруче,
И стали фасады и краше, и лучше.

Староконюшенный – узкий, неброский,
Малюсенький – Мало-Николопесковский,
Калошин. Какое названье! Едва ли
Когда-то калошами здесь торговали.
Тбилисский привет – ресторан «Генацвале»
В Большой Афанасьевский смело вписали.

Театр Вахтангова спит за решеткой,
А мимо девчонка развязной походкой
Проходит и даже туда не глядит —
Она подражать Турандот не спешит.

Булат Окуджава – арбатский певец —
Обрёл во дворе свой посмертный венец.
В вопросе немом: «Как найдут меня внуки?»
Вскинул Булат изумлённые руки.

Любил он Арбат и ночные прогулки,
Когда засыпали во тьме переулки
И окна свои опускали ресницы, —
Арбат отдыхает. Что жителям снится?

Будёновки, шапки, матрёшки, подковки —
Для праздных туристов подарки-обновки.
Небо Мадрида, Москвы и Парижа —
Нам бы друг к другу добрей быть и ближе.

Арбат изменился. Стал краше? Не знаю,
Но не таким я его вспоминаю —
Военный Арбат и весёлый, победный,
Нас не делил на богатых и бедных,
Здесь жили простые советские люди,
Мы их забывать не должны. Не забудем!

Шёл парень усталый с астрами,
Будто заспанный.
Астры? Красные,
Или жёлтые, фиолетовые…
Не об этом я,
Не об этом.
Преподнёс он девушке астры,
Улыбнулся ласково:
«Здравствуй!»
Она, как с журнала французского:
На ней блузка
Прозрачная, узкая.
Так небрежны её движения,
Будто делает
Одолжение.
Её радовать надо не астрами,
А в шампанском
Ананасами.
С парнем она разругалась…
Что-то я задержалась,
Совсем разболталась.
Я же вышла за постным маслом,
Тут парень с астрами…
Жёлтыми… Красными…

Арбатская площадь не так велика,
Но капитальны строенья —
Строили прочно и на века
Прошлые поколенья.

Ходил по площади прежде трамвай,
Стучал, гремел вдоль бульвара,
Извозчик прохожим кричал: «Не зевай!»,
Гнедых погоняя пару.

Время всё изменяет вокруг,
Трамвая уж нет и в помине,
Бывший извозчик катает подруг
В новой советской машине.

Уже под землёю летят поезда —
Метро горожан возит.
Вход, вестибюль, а в плане – звезда:
Время символов просит.

Площадь овальна, слегка поката,
Огнями реклам сияет.
В неё вливаются два Арбата,
Воздвиженка вытекает.

От «Праги» влево Старый Арбат,
Новый Арбат – вправо.
Старый Арбат нам дорог и свят,
Про Новый не пел Окуджава.

Трудно петь про «бетонный рай»,
Про монстров стихи не слагаются,
Но эти «высотки» – ругай, не ругай,
Стоят себе, не меняются.

Бульвары – кусочки земли живой.
Привлечь вниманье стараются
Гоголь носатой своей головой
И львы, что у ног его маются.

Меж ними потоки машинных фар,
Мигает всё и клокочет,
Несётся куда-то весь этот кошмар —
Себя обогнать хочет.

А в общем, Москва живёт и растёт,
Меняются зданья и люди,
Время ненужное всё уберёт,
Время нас всех рассудит.

Я так спешила на Арбат,
Чтобы увидеть это чудо!
Пока жива, я не забуду
И буду вспоминать сто крат,

Как на руках её ношу,
Целую маленькие ножки,
Я обожаю эту крошку
И от восторга не дышу.

Не гуляла ты со мной,
Не возила мои санки,
Не плела венки весной —
Виноваты те, с Лубянки.

Карцер, тьма и снова свет —
Били в сталинской охранке.
Приговор – на десять лет.
Всё решалось на Лубянке.

Вот, ужо, не верь судьбе —
Капризуле, интриганке.
На Ваганьково, к тебе,
Пересадка на Лубянке.

Дети тех жестоких лет,
Все мы времени подранки.
Поминальных свечек свет
Пусть мерцает на Лубянке.

Бывало, устали не ведая,
Мы по Москве пешком бродили.
О чём-то о своём беседуя,
Любили мы и нас любили.

Округу оглашая песнями,
Смеялись просто, без причины.
И вот мы – бабушки на пенсии,
Вы – престарелые мужчины.

Запах дождя и листвы будоражит,
Опять я к тебе на свиданье спешу,
Детство моё, мой Сивый Овражек,
Я не бензином, я прошлым дышу.

Сивцев Вражек, Сивцев Вражек,
Ты во сне мне снишься даже,
Переулок – память детства,
На тебя дай наглядеться.

В доме старинном когда-то мы жили,
Молоды были отец мой и мать,
Гулять на бульвар всей семьёю ходили,
Где Гоголь сидел и не думал вставать.

Желая гостинцем побаловать внучку,
Бабушка мне покупала конфет
В старой кондитерской… Дёрни за ручку,
Шагни через пропасть связующих лет!

Годы прошли, но ничто не забылось,
Хоть всё изменилось, и город другой,
Но кажется мне, вон окошко открылось,
А в нём моя мама мне машет рукой.

Дома, тротуары, столбы, мостовые,
Деревья, скамейка, где нынче сижу,
Вы для меня – дорогие, живые,
Вам без прикрас свою жизнь расскажу.

Сивцев Вражек, Сивцев Вражек,
Ты во сне мне снишься даже,
Переулок – память детства,
На тебя дай наглядеться.

Годков пролетело много ли?
Наверное, целая вечность.
Иду по бульвару Гоголя,
Короткому, как бесконечность.

Вверх три ступеньки – и слава,
Чёрный квадрат – постамент,
Гоголь стоит величаво
В торжественный этот момент.

Когда-то сидел и грустно
О судьбах людских размышлял,
Сюжет, закрутив искусно,
Какие шедевры писал!

Тут же, на старой скамейке,
Среди пестроты цветников,
На солнышке млеет семейка,
Детишки – у ног медных львов.

В укромном углу у ограды
Водочку пьют бомжи,
Здесь место встречи. Не надо
Их нарушать режим.

Деревья – суровые стражи,
Аллея сквозь узкий бульвар,
Здесь вешают на продажу
Художники свой товар.

С одной стороны горка,
Что в детстве казалась горой,
Вспомнить и сладко, и горько,
И хочется плакать порой.

Всё мирно, спокойно и ладно,
Приятно вокруг посмотреть,
Подул ветерок, прохладно,
Надо бы кофту надеть.