Евгений Меркулов - Казачьи Покрова. Избранное

И случилось то навродь
По весне, в апреле.
Звал крестьянина Господь
Пособить при деле.

А мужик, прищурив глаз,
Так ответил Богу:
– Не могу иттить чичас
Дел на поле много.

Как посею свой овёс,
Кину хлеб в землицу,
Вот тады другой вопрос.
Жди через седмицу.

Загрустил Господь слегка,
Посуровел где-то.
Он ить ждал от мужика
Иншего ответа.

– Футы-нуты, важный гусь!
Что ему Всевышний?!
Ну, дык, ладноть, обойдусь!
Будет повод лишний

Посмотреть на свежий глаз
На людскую веру.
Вон к боярину сейчас
Обращусь, к примеру.

У него ж холопских душ,
Почитай, без счёта.
Даст мне этот славный муж
Толику почёта?

И в боярской слободе
Зов раздался Бога,
Дескать, Господи в беде,
И нужна подмога.

Помолясь не торопясь
Около киота,
Управляющий и князь
Взялись за расчёты.

И боярин свой отказ
Выдал осторожно,
Дескать, помощь дать сейчас
Ну никак неможно.

Мол, и рад бы был помочь,
Да полно работы,
Люди пашут день и ночь
До седьмого пота.

На Алёну сеять лён,
Да ячмень, да гречу.
Погоди хоть тридцать дён —
Может, станет легче.

Через месяц-полтора
Обращайся снова,
И помочь я буду рад —
Княжеское слово!

А пока наоборот,
Будет всем неплохо,
Если Боже подмогнёт
С высевом гороха.

На челе у Бога враз
Желваки взыграли.
Рай увидишь, светлый князь,
Ты теперь едва ли.

Что ж, о вере в суете
Позабыли люди?
Кто теперь поможет? Где?
Может, на Присуде?

Там, конечно, вольный люд,
Ценят лишь свободу
И своих не продают,
Даже Мне в угоду.

Пишут собственный закон,
Чтимый, как святыню.
Так и жили испокон,
Так живут поныне.

Но по вере мне верны,
В них моя надёжа.
Выручайте же, сыны,
Коли просит Боже!

А внизу казак сидит,
Точит востру шашку,
Детвора вокруг галдит,
Жинка шьёт рубашку.

Вдруг казак услышал Зов
И сказал без шуток:
– Боже, я почти готов.
Дай лишь пять минуток.

– А не мало ли, донец?
В путь ить едешь дальний.
– Пять минут для нас, Отец,
Срок вполне нормальный.

Видишь восемь казачат?
Братцы-шалопуты.
Попрощаться с кажным нать
Хучь по полминуты.

А жену ишо обнять,
Да расцеловаться —
Плюс минута, в общем – пять.
Можем отправляться.

Вот за энто, братцы, нам
Выдали поблажку:
Мы при входе в Божий храм
Не снимаем шашку.

И как «Вонмем» прозвучит,
Казаки лишь вправе
Чуть клинки приобнажить,
Православье славя.

Вот, басурман собралась рать
И латиняне с ними тоже
Христову веру в грязь втоптать
И православных уничтожить.

Сошёл с небес Всевышний сам,
Покинул горнюю обитель.
Сперва к монахам в Божий храм
Явился с просьбой о защите.

Но те за пением псалмов
Не услыхали Божье слово.
Господь к дворянам: – Кто готов
Стеной за веру стать Христову?

– Да, мы готовы, есть у нас
Мечи и кони для атаки,
Но вишь, охотимся сейчас,
Уж больно дороги собаки.

Вот, погоди-ка, соберём
Любимых псов обратно в своры,
Тогда на битву и пойдём
Тотчас, какие разговоры?!

К купцам отправился Господь,
А те ответили: – О, Боже,
Сочтём барыш сейчас, погодь,
Придём на помощь, но попозже.

К крестьянам Бог направил глас:
– Мои возлюбленные чада,
Я столько мук терпел за вас,
Теперь помочь немного надо.

Никто из пахарей на зов
Не отозвался, все при деле.
Нашёл, мол, дурней! Из низов
Подмогу брать для ратной цели!

Война – занятие господ,
Крестьянам это до лампады.
Сейчас весна, день кормит год,
И сеять хлеб скорее надо.

В слезах Всевышний вопросил:
– Есть на Руси такие люди,
Кто, не щадя последних сил,
Готовы стать за веру грудью?

И встали разом казаки,
Чтоб храбро встретиться с врагами.
Забыты сети и силки,
А табуны пасутся сами.

И кто в чём был оставил дом,
Пошёл, заслышав Божьи зовы.
– Господь, мы близко, мы идём,
Мы за тебя на всё готовы!

И посветлел Христоса лик,
Прислали скорую подмогу
Казачий Дон, Кубань, Яик
И все, кто верно служит Богу!

Благословил Господь сынов
И рёк им: – Роду быти живу,
Покуда будет он готов
Вставать по первому призыву

За Русь, за веру в бой идти,
За православные святыни!
Такие вам даны пути,
И да пребудет так отныне!

Да не исчезнет ваш народ!
И даже многим прегрешеньям,
Когда Великий Суд придёт,
Дам милосердное прощенье.

I
Ну, садитесь, внучата, настала пора
Для обычных вечерних рассказов.
Обитало когда-то в долине Днепра
Племя смелых и вольных черкасов.

Жил Богдан со своею большою семьёй
На излучье реки, в хуторочке.
Да вот так получилось, что доблестный вой
В несчастливой родился сорочке.

Турки ночью напали на их хуторок,
Запылали повсюду пожары,
И от смерти никто уберечься не мог,
Били всех, не щадя, янычары.

До последнего вздоха рубился Богдан,
Но победа досталася турку,
В плен двенадцать сынов его взял басурман
И красавицу Ганну, дочурку.

Всех братьёв полонённых и кроху-сестру
Воспитали согласно Исламу,
Чтобы выжечь навеки тоску по Днепру,
Чтоб забыли про батьку и маму.

Месит судьбы Господь, словно глину гончар.
Год за годом летел неустанно,
И пополнили братья ряды янычар,
И женою паши стала Ганна.

Словно знаки отличия, у янычар
(Ой, чудные адаты чужбины!)
Были головы выбриты гладко, как шар,
Лишь с макушек свисали чуприны.

II
А у братьев в отряде был старец один,
Лет под семьдесят, может поболе.
Удивлялись вокруг, как до этих годин
Он дожить умудрился в неволе?

И когда наступили последние дни,
Он, почувствовав смерти дыханье,
Тайну братьям поведал – откуда они,
Вызвал прошлого воспоминанья.

А ещё рассказал старый, мудрый Али
Путь-дорогу в днепровские степи.
Сам уйти не сумел, но чтоб хлопцы смогли
Разорвать басурманские цепи.