Валерий Костюк - Этюды по памяти. Сборник

У дощатых стен сараев,
И частенько уж на дню,
Мухи, греясь, затевают
Вдруг мушиную возню.

Неназойливы в ту пору.
Бойки, словно не со сна.
Видно здесь, без перебора,
Что и к нам пришла весна!

Что ни день, то солнце выше —
Отливает, словно медь.
Поползли снега по крыше,
Словно к проруби медведь.

Веселей ручьи запели.
Наконец дождались мы:
Праздник шумного веселья, —
Нынче проводы Зимы!

Значит, будет угощенье —
Горкой выпеклись блины:
С маслом, мёдом и вареньем
Ждут копеечной цены.

Небогато, да с весельем.
Солнце, музыка с утра!
И горят в кострах весенних
Зим чудны́е чучела.

На столбе призы для ловких —
Залезай и не робей.
Здесь, качаясь на обновках,
Примостился воробей.

Он, чирикая, смеётся
Незадачливым друзьям:
Мыльный столб им не даётся:
Тот – неловок, этот – пьян.

Тащит весело лошадка
Сани полны ребятни.
В гриву, чёсанную гладко,
Ленты пёстрые вплели.

Праздник прост и незатейлив,
Без особенных идей —
Много ль надо для веселья
Небалованных детей?

Помнят только все едва ли,
Что ещё до Октября
Праздник Масленицей звали.
Запретили. Только – зря.

И блестят сосульки, тая.
Бьёт под окнами капель.
Календарь в тиши листая,
Дни кончает и апрель…

Лёд пошёл. Однажды ночью
Треснул сломанной сосной,
Расколов раскатом сочным
Замороженный покой.

Понесло водою льдины,
Бесконечный караван,
День и ночь дорогой длинной
По Печоре в Океан.

Не дойти, конечно, льдинам,
Что плывут рекой Ухтой.
Растворясь, растают, сгинут —
Станут мелкою шугой.

После долгой зимней стужи
Ладят баньку воробьи,
Разбивая солнце в лужах,
Кувыркаются они.

Зеленее с каждым часом,
Словно где-то прорвало.
Будто крикнул кто-то басом:
«Ну, давай! Пошло, пошло!»

На берёзах рвутся почки.
Расправляются вразмах
Просмолённые листочки —
Их не тронула зима.

Ярок день и ночь не хуже:
Воздух, словно бы прозрел,
Небо серое обрушив,
Сразу как-то просветлел.

Тишина. В такие ночи
Лёгок сон, как никогда.
Что мне в жизни напророчит
Путеводная звезда?

От судьбы не жди участья,
Да запала пара строк:
Мол не буду в жизни счастлив,
Но не буду одинок.

Невеликая потеря.
Может, даже и к добру?
В счастье ль призрачное верить?
Быть ли лучше – ко двору?

Только сам себя морочишь,
Коли счастлив дольше дня —
То ли – правду знать не хочешь,
То ли – лгут тебе друзья?!

Если сбудется – нескоро.
Скоро ж – ждём приход тепла:
Неуёмно, буйно, споро
Зелень первая пошла!

Впереди маячит лето.
Вслед за майской маетой,
Словно в венчике из света
К нам является Святой!

Ах, ты, Север мой раздольный,
Непрохожие края!
Над тайгою ветер вольный.
Коми – родина моя!

Не хоромы да палаты,
Не по-княжески скроён,
Да сложён уж больно знатно —
Неказист, да крепок он!

Видно, надо здесь родиться,
Этих видишь за версту,
Чтоб без устали дивиться
На простую красоту.

Ни случайных, ни прохожих
Не честит суровый край.
Не прельщает их, похоже,
Комариный, местный рай.

Мелькнёт едва в начале лета,
Как сон, короткая пора, —
Где вдоволь есть тепла и света,
Не докучает мошкара.

А солнце сыпет разнотравьем.
Теплея, воздух разомлел.
Недолгий бал свой лето правит
На чуть оттаявшей земле…

Июнь, войдя с порога в лето,
Прохладен был ещё и квёл.
Багровым грея фиолетом,
Кипрей на пустоши зацвёл.

Похож на маленькие ели.
Пробился к свету невзначай.
Верхушки густо засинели —
Так распускался иван-чай.

А одуванчик золотистый,
Как россыпь с неба полосой,
Как будто солнечные искры
На землю бросил дождь косой.

Запа́х и клевер тёплым мёдом,
В отдушку запахов земли.
Кружа тигровым хороводом,
Гудят над травами шмели.

Танцуют тихо в лёгких платьях
Над лугом польку мотыльки
И водомерки водной гладью,
Скользя, помчались вдоль реки.

Цветёт сиренево и бело,
Куда ни глянь, среди полей —
Так живописно и умело
Разбросан летом деревей.

И заклубилось облаками
Так низко небо над тайгой.
О синь! – Не вынести глазами,
А в сердце радость и покой.

Такой покой, – что сон счастливый.
Сквозь дрёму видится опять:
Уходят вдаль неторопливо
Со мной мои отец и мать.

В туманной дымке исчезают
И обрывается всё вдруг,
А я почти что осязаю,
Тепло ушедших в память рук.

А день всё катится к исходу,
Но не встречает темноты
И время в стрелочных разводах
Находит вечности черты.

И тлеет так же бесконечно
До утренней зари закат.
А жизнь – не так уж быстротечна,
Как кажется на первый взгляд.

Свет, как и тень, – неуловимы
В пространстве северных ночей.
След самолётов тает мимо
Тропою розовых лучей.

Я очарован Ночью Белой,
Её прозрачной наготой,
Когда беззвучно и несмело
Она витает надо мной.

И руки мне кладёт на плечи,
Щекой едва касаясь лба,
И непонятные мне речи
Доносят нежные слова.

Их тайный смысл мне непонятен,
Но знаю точно лишь одно:
Шуршанье белых летних платьев
Забыть навек мне не дано…

Июль, июль! Верхушка лета.
Дай бог, чтоб удалось оно.
Хоть капли солнечного света
Плеснут в раскрытое окно.

Сказать по чести, так нечасто
Здесь утомляет летний зной.
Гадаешь чаще лишь напрасно:
Придёт ли лето за весной?

Пришло. Со свистом разбросало
С размаху стаи голубей
И небо сразу чище стало,
А может – просто голубей.

Мальчишки носятся по крышам,
Гоняют выше лёгких птиц
И по округе всюду слышен
Весёлый, залихватский свист.

На бирюзовые разливы,
В тень серебристых облаков
Взлетают в небо торопливо
Цепочки белых голубков.

И я, – трёх лет тогда, не боле,
Попал в тот голубиный рай,
Наверх затащен братом Борей
На старый, дровяной сарай.

И на краю высокой крыши
Был рад до глубины души,
Когда завистливо, чуть слышно,
Внизу шептались малыши.