Анастасия Зайцева - Сны должны становиться явью. Сборник осенних стихов

По всей земле что скована не льдами,
А ненавистью тягостной людской,
Пройти мечтаю я, любима Вами,
Целуя брошенных детей, борясь с тоской
Ночей бессонных – спутниц женщин бедных,
Сердца отдавших тем, кто не сберег.
Ища следы всех, кто пропал бесследно,
Когда любить как прежде уж не смог.
Неплачущих мужчин считая слезы —
Собою знаменующие ложь
Неверных жен. Пока еще не поздно
Собрать их в украшенье! Раз возьмешь
Его в ладони, вздрагивая болью
Чужой, чужих обид вкусивши соль,
Произнесешь: «Я больше не неволю
любви!» Часов далеких равномерный бой
Ознаменует нам пути начало
На спящей, замерзающей земле.
«Прости, раз любишь?» – Вас всегда прощая,
Не требую прощения себе.
Мечтаю длиться, Вашим чувствам вторя.
Согреть своей душой чужие души.
И раз любовь похожа так на море,
То стать песком, гармонию не руша
По всей земле…

«Са…"… голос срывается, неуверенностью спеленат.
я сбиваюсь с ритма дыхания. я чувствую себя дурой.
но никак не могу избавиться от чувства, что с пеленок
я знала о тебе, о нас. о том, что сложно назвать партитурой

– ведь у отношений не бывает никакого плана.
есть встреча. есть тяга. есть страсти магия…
или нежность… заставляющая тихо шептать «ох, мама…»
или междугородности, рельсовости, поездов-мания…

«Са…» я делаю вторую попытку. результат тот же…
не произносится, потому что слово так много весит,
что даже от мысли о нем – по всей коже
волнами мурашки и жар..в этой смеси

уже упомянутый выше план: стать рядом!
подойти уверенно и молча, к спине спиной встать.
сделаться вином, нектаром, если угодно – ядом,
чтобы не убивать (нет!), а дурманить и звать

в себя, приручив, опоясав привязан-
ностью легко (вместе с тем и прочно!).
рассказать тебе правду. придумать сказок
и тешить тебя ими – из ночи в ночь…

«Са…» мучительно выдыхаю всей грудью
(от нежности, я слышала, можно задохнуться)…
Мешает все – безлюдие, люди,
боязнь осознать, что все – сон, и проснуться…

«Са…» – начну в последний раз, вроде бы решившись,
проведу языком по верхней губе медленно, не спеша…
и… ощутив, что все, наконец, сейчас свершится,
едва дыша, на полушепоте закончу… «…ша»

забыв проститься, в осень ухожу,
сливаюсь в небе с стаей журавлиной.
и если путь наш был нелегким и недлинным,
я у тебя прощения прошу.

мой друг, прости за горечи обид,
за сотню слов, не сказанных как надо,
за ненаписанное и за дерзость взгляда
– прости! я принимаю снова гордый вид

и, подбородок поднимая, протанцую
словами тонкими, как иглы каблуков:
раз осень нас избавит от оков
взаимности – я больше не ревную.

ни к ранним солнечным, целующим тебя.
ни к поздним лунным, след твой холодящим.
в фигуре, в воду вдумчиво глядящей
с моста, не бойся узнавать меня.

дай стать на полупальцы, не дыша
в полуплие полутоску полуоткрыть
и в теплой осени звон лета не разбить,
позволить слышать, что еще твердит душа:

«прощения прошу за непокой,
за недоверие и за невечность чуда.»
звеня монеткой, мню себя Иудой…
– я не смогла б состариться с тобой.

познав и радость, и печаль и даль
междугородно разнесенных слов любви,
тепло я больше не стремлюсь ловить
и не ищу. его здесь нет, как мне не жаль.

я ухожу, забыв умышленно проститься.
фигуру на мосту слизнет туман…
но заставляешь ты, мой сладостный обман,
ловить твой голос в зове перелетных птиц…

я присвою тебя, как присвоила веру дорога,
как присвоило море прибрежный колючий песок.
я присвою тебя. это мало. и это так много,
так пронзительно и однозначно. как дуло в висок.
я присвою. как ласточки – синее небо и тучи.
как белеющий парус – волну, как трубач сумму блещущих нот.
протеку сквозь тебя, оставляя свой след, сладкий, нежный, тягучий.
трону лоб твой морщинкой и легкой усмешечкой рот.
в присвоении сила и слабость, элегия утра
или стаккато тебя ощущающих рядом моих позвонков.
я присвою тебя, как куранты кремля – все часы и минуты.
навсегда. безоглядно. без страха и страсти, но и – без оков.
я присвою тебя, моя верная нервная крепость.
мой звенящий бокал, я войду в тебя терпкой коньячной струной,
так призывно звучащей, несущей в себе всю свободу и верность.
я присвою, а ты… ты присвоишь меня. и останешься только со мной.

как жалко слов
несказанных, убитых
жестоко скомканных и сунутых в архив
как жалко слез
так мотовски пролитых.
как жалко помнить, вроде бы забыв.
и дом пустой. и свет дрожит. и голос
вибрирует в разбитых зеркалах.
как жалко слов… когда-то я боролась,
и верила, и рыскала впотьмах.
крутила диски в каждой телефонной будке,
сначала диски, после – кнопки, sms…
в июне – снег, а в марте – незабудки
искала, апогеем всех чудес.
а нынче жалко слов. и вязок дым табачный,
бродящий по-хозяйски по кухне вслед за мной.
я без любви пуста, как пиджачок невзрачный,
с комком забытых слов, забытых в нем давно…

От двери до двери, от порога к порогу
для кого-то жизнь, для меня – дорога.
Размыкаю кольца брелоков, и ключик
в темноту летит!… Мой счастливый случай.
Осенью дни так ощутимо короче,
что не успеешь кофе допить, как уже пахнет ночью.
Не успеешь долюбить, приняв с губ самый сладкий стон,
как уже утро серое срывает покровы с тех, кто влюблен.
Переходя с зеленой ветки на синюю, забываю о времени.
Улыбаюсь, изучаю метрополитен, как будто впервые
его вижу. То ли мир стал лучше, то ли ухудшилось снова зрение,
но мне все краски – ярче, а серое небо – невыносимо-синее.
И пусть октябрь скоро сотрет поцелуи солнца южного
с моих плеч и скул. Ты же будешь их целовать
как и прежде, сто лет назад, двести… мне нужно
верить в это всем сердцем. Верить и ждать.
От станции к станции, до конечной точки
я доберусь и, надеюсь, не из последних сил
обниму тебя. И пускай коротки дни и промозглы ночи…
Я согрею тебя, а ты и дальше будешь любить меня так, как любил.