Сергей Моторин - Любовь генерала вытегорских карьеров. Романсы, песни, стихи

* * *

Русалку на стене нарисовал
и пожалел, что нет здесь моря,
холсты же напрочь разорвал,
подумаешь, какое горе!
Плыви, русалка, по стене
в страну немых хазар,
я нарисую храм во мне,
реку, огромный яр.
Свет погасил, пора и спать
на стыке двух молитв,
как горяча моя кровать
в пылу сердечных битв.
Русалке – призрачной жене
шепчу: О, будь моей!
И вот он – шорох на стене
и плач: Воды, ско-р-рей!
Луна вмешалась: Не спеши,
а вдруг да не одна?
Включаю свет, но ни души
и голая стена.
* * *
Подружился с океанской акулой
и дельфинов прогнал, надоели так мне,
стали близкими мне эти страшные скулы,
но не знал я, что сердце оставлю на дне.
Всё случилось в конце долгожданного лета,
плыли мы к рыбакам и кричал им в рассвет,
что акула-жена, что она к Вам не люта,
не заметив, как кто-то достал пистолет.
Вокруг лодок кружили, забавляя ныряльщиц,
я бросал в лодки жемчуг, хлеб вкушая с весла,
мы с акулой не знали, что предались фальши,
что одна из жемчужин очень чёрной была.
Поднимался наверх я с корзиной жемчужин,
ну а мне, мне навстречу твоё тело неслось,
наверху раздавался скрип трусливых уключин,
из груди, будто жемчуг, моё сердце рвалось.
Я прижался к акуле, чтоб на дно уйти вместе,
рассыпался под нами из жемчуга дождь,
меж кораллов легли мы, здесь в покое без лести
панихида Нептуна, как звёздная горсть.
* * *
Приходи, в коньяке моём звёзды онежские светят,
приходи, в коньяке моём сердце выжато ночью,
приходи, в этом городе нас не заметят,
если разлука не разорвала нас в клочья.
Я напишу тебе за ночь такую поэму,
что даже Луна во двор спустится от любопытства,
брось ты к чертям эту шальную богему,
лучше подарим телам дорогое бесстыдство.
Лучше хоть раз, но от чистого сердца обняться,
на подоконнике сны-тени лесных голубей,
тут ты поймёшь, как трудно с поэтом расстаться,
жду, а зовут меня просто: Моторин Сергей.

* * *
Я губ твоих не знаю крыльев,
куда они меня поднимут?
О, как устал я от бескрылья,
где путь, где беды нас покинут?
Живёшь ты вровень с облаками,
так подари мне хоть одно,
машу, машу тебе руками,
но нет ответа, не дано.
Я не хочу смертельную усталость
вносить в твой дом
и если что во мне осталось
Онеги ком.
Тот светлый ком в разбитом горле
хранит бездонные стихи,
к тебе тропинку скупо торя,
их раздувают щёк мехи.
Но ты их брось в окно без стёкол,
не удивляйся – вверх летят,
они воздушные настолько,
насколько я к тебе крылат.
* * *
Любовь бывает
горькою и сладкой,
бурною бывает,
очень краткой,
ответною бывает,
безответной,
порою в нас живёт,
как птица в клетке,
то крылья дарит нам,
то их лишает,
и всё же…
Пусть она не исчезает.
читал артист кино и театра Я. Купалы
А. Подобед, вела передачу Лилия Давидович
(Глухачиха из ф.» Люди на болоте»)
г. Минск, радио 1.5.1985 года.
аудио у Славы Герасименко, г. Петриков
газ. обьед. «Парасткi» в Петриковской газете.
ТВ г. Гомель, снимали в Петрикове.
* * *
Голая девушка
одевалась вдали.
Глаза устали.

* * *
Прекрасная девушка в белом
принесла мне мои стихи,
сказала: Они так несмелы!
Шепнула: Они так легки!
Я обнял её неумело
дрожащею левой рукой,
а правой рукой писал смело
поэму всю ночь над рекой.
Прекрасная женщина в белом
поэму в рассвет унесла,
а вслед ей глядел так несмело
лист белый с немого весла.

* * *
Не стыдись моих обьятий,
слов изнеженно-святых,
хоть бы ночь, да без проклятий,
хоть бы день без запятых.
Ночь – вина сестра навеки,
сердце в кубок опусти же,
ну открой скорее веки,
сердце к сердцу ближе, ближе…
На одном пройдёт дыханье
неожиданная встреча,
солнце будущею ранью
от любви нас не излечит.
* * *
Руки в Онего твои опущу,
молитву в рассвет прочитаю
и никогда уже не отпущу,
я истину так понимаю.
Буду пить их них эхо веков,
прозрачную влагу сказки,
обнимаю тебя дыханьем цветов,
губы в пленительной вязке.
Звёзды насыплет ночь в наши глаза,
Онего нам тайну откроет,
Луна – его дочь, смотри – бирюза
звёздной листвой успокоит.
Помолчим и уйдём, мы – дети озёр,
Жизнь – ещё не конец этой сказки,
а волны пускай продолжают спор,
ломая воздушные маски!
* * *
Черёмуха в утро бросала
под ветром свой ласковый цвет,
и девушка в доме вставала,
а ей всего двадцать лет.
В окошко она запустила
стаю цветов-мотылей,
букетик водой напоила,
шепнула: Ты мой соловей!
Какая вечерняя сказка
застыла в малине – губах?
Любимого светлая ласка
оставила след на цветах.
Лечу я мечтой над росою,
кузнечик чуть слышно звенит,
любимая мимо босою
цветком на луга пробежит.
Взволновано, радостно сердце
и ну как её догонять!
Кто скажет, что есть в сердце дверцы,
кто скажет, чем сердце унять?