Фортуна Форте - … ку ри Марл бо ро лю би Рос си ю. Стихо творения

Однажды в Бишкеке далеком
Чем славился древний Бишкек
Однажды в арыке глубоком
Однажды тонул человек
Но видимо в общем и в целом
Он плавать совсем не умел
Он что то для этого сделал
Чего то при этом хотел
И видимо в эту минуту
А может ни в эту совсем
Привиделось что-то ему там
Что после привиделось всем
И все таки что непременно
Хотелось добавить еще
Не зная не можно добавить
Не зная добавить о чем
Когда на полях Заполярья
Просторы покроют снега
Покроют зачем я не знаю
Но видимо это судьба
А в солнечном
древнем Бишкеке
Где тонет сейчас человек
Однажды в арыке глубоком
Чем славится древний Бишкек
А где-то в Мадриде далеком
Проездом бывал Пикассо
Он что то конечно предвидел
Хотя вероятно не все
Хотелось сказать но о чем же
О многом хотелось сказать
Я многое тоже не видел
Хотя не мешало б узнать
В Мадриде все так же далеком
Не часто бывал Пикассо
Что можно увидеть в Мадриде
В Мадриде «не то и не се»

Я все еще тщательно бреюсь
На что-то не явно надеюсь
Надеясь не ясно на что
а это уже кое что
Надеюсь на что не понять
Чего у меня не отнять
И все же прекрасен в Бишкек
Где тает не выпавший снег

Здесь Наталью звали
как-то так – «Гюрза»
одолей печалью тихая слеза
не коли иголка, не кусай коза
было у Натальи прозвище «Гюрза»
так ее прозвали, каждый это знал
от души прозвали, я бы так сказал…
у Альберта с Марьей было все «ништяк»
но «Агдам» сливали и кричал ишак
прямо из цистерен тек рекой «Агдам»
у Альберта с Марьей был отдельный кран
станция Седанка, девяностый год
может не Седанка, кто теперь поймет…
у Альберта с Дарьей было все не так
вовсе не сливали, но кричал ишак
(как у них все было, мне, то ни к чему
что потом случилось вряд ли я пойму)
Я любил Ирину в тот нелегкий год
может не «нелегкий», но любил ее
кто теперь что вспомнит, я и то забыл
позабыл о многом, но ее любил…
вот у Михаила был всегда «ништяк»
расскажу как было – пили на тощак
на тощак курили, но кричал ишак
(пойла в изобильи было на тощак)
Ира с Александром были на мели
но почти не выли, жили как могли
и собрав бутылки в магазин пошли
Ира с Алексадром жили как могли
а из магазина принесли халву
водку, апельсины, рыбу, пахлаву
керченское сало, хлеб и виноград
макароны, масло, мыло, шоколад
(не скажу чтоб Саша, в целом, гомофоб
но ведь и Ирина не совсем так что б)
вот, из магазина, принесли халву
водку, апельсины, мыло, пахлаву
что случилось дальше, знаю, не дурак
вечером Ирина «огребла в пятак»
Ира с Александром были на мели
ни когда не выли жили как могли
(но печаль не в этом, а совсем в другом
этим жарким летом думаю о том
что вода прогрелась, как бы двадцать пять
ты почти разделась, все …, ушел искать)…
но из под Альберта много не возьмешь
говорила Берта сдержанно – не трожь…
не хватай, не лапай, не тряси, не рви
все ты понимаешь фуцин – отвали
Если чистить карму, все само пройдет
только то случится что произойдет
Но, у Михаила был всегда «ништяк»
все скажу как было – пили на тощак
на тощак курили, но кричал ишак
(пойла в изобильи было на тощак)
В Алма-Аты всегда «ништяк»
мула молчит, кричит ишак
и в Душанбе, опять – «ништяк»
запел мула, молчит ишак…
с Любой было любо, так хотелось жить
если вены резать, можно не тужить
«брекеты» надену, выпью кофию
вспомню «за измену» и «Агдам» допью