Игорь Исаев - Аллеи судьбы

Она измучена лавиною проблем,
Что постоянно, словно камни давят больно.
И ранят в кровь неразрешимостью дилемм,
Что жизнь сама порой трактует очень вольно.

И лишь в ночное время можно отдохнуть
И тишиной вновь подлечить больную душу,
В себя всей грудью небо звёздное вдохнуть,
Из моря бед на время выбраться на сушу.

И вдруг вдали раздался колокола звук.
Он завибрировал и в сердце отозвался.
И в грудь проник необоснованный испуг,
Как будто близкий человек с небес сорвался.

Душа закрылась, полетело сердце вскачь,
В висках стучало молоточками упрямо.
Протяжно птица завела какой-то плач,
И пёс завыл, как от потери где-то рядом.

Волна смятенья жарко хлынула в лицо
И пролилась из глаз горячими слезами.
Мне стало легче… Я поднялся на крыльцо,
Раскинув руки, обнимаясь с небесами…

Не стоит душу отдавать
В случайные, чужие руки.
Они способны замарать,
Её ввергая в грязь и в муки.

Придётся долго отмывать,
Своей, застирывая, кровью,
По крохам силы собирать,
Переболев «душевной корью».

Потом запрёшься на засов,
Боясь малейшего порыва,
Не веря больше в правду слов,
Не видя в жизни позитива.

Но, вот, однажды день придёт,
И рухнут крепостные стены.
Любовь растопит в сердце лёд,
Душа забудет боль измены.

Промозглой сыростью туман пролился в души,
Вбирая звуки, очертания вещей.
Я брёл домой и ощущал: уже простужен,
И понимал, что не избегнуть мне врачей.

Сейчас присесть бы у камина, в тёплом доме,
Накрывшись пледом, попивая терпкий чай,
Смотреть на всполохи и нежиться в истоме,
Чуть-чуть задрёмывая, как бы невзначай.

А мысли вяло утекали б сквозь ресницы,
Под непрерывный, тихий «разговор» огня.
И я б, сомлев в тепле, не чувствовал границы,
Меж сном и явью, что бежала от меня.

То – лишь мечты. А я иду в тумане зыбком.
Свет фонарей, как будто зов далёких звёзд.
Подняв повыше воротник, вздохну с улыбкой:
Какой соблазн нырнуть на миг в долину грёз.

Пришла ко мне, без спроса, в дом,
И поселилась прочно в нём.
Пытался выставить за дверь,
Но упиралась, словно зверь.

Твои объятья горячи —
От них в груди, как жар в печи.
Дыханье стиснуто стеной,
А взор туманит тяжкий зной.

О, боль, прошу тебя – уйди!
Не стой на жизненном пути!
По капле пьёшь, смакуя, кровь,
Меня терзая вновь и вновь.

В руках качаю день и ночь,
Гоню тебя со стоном прочь!
Но зубы хищны и остры —
И, значит, ждут меня костры.

Я умираю каждый миг.
Твой страшный яд в меня проник.
Лишь только держит на плаву —
Надежда! С ней я и живу.

Надеюсь, что настанет день,
И боль уйдёт, исчезнет в тень.
Ну, а пока, запрятав стон,
Иду вперёд я сквозь заслон!

Я заглянул в проём колодца,
Где эхо пряталось меж стен.
Оно не знало нежность солнца
И мира тщетность перемен.

В холодных водах клад хранило:
Пригоршню звёзд из серебра,
Что в руки так к себе манило,
Но не давалось – нет ведра.

Оно сорвалось, утонуло,
Ушло, как камнем, в глубину.
Лишь ободком на миг сверкнуло…
У темноты теперь в плену.

Колодец стар был, позаброшен,
Оброс, как леший, мягким мхом.
Венец из брёвен перекошен,
Ещё чуть-чуть и рухнет он.

Но эхо старого любило
И пело гулко иногда.
То с ветром стоны заводило,
То песне вторило дрозда.

Я прошепчу, пусть отзовётся,
Скажу тихонечко: «Люблю!»
В ответ мне эхо рассмеётся:
«Лови! Звезду тебе дарю!»

Как много знал я женщин на веку,
И многие из них меня любили.
Но, вот, стою один на берегу,
А лучшие мгновения уплыли.

Река сменяет памяти пласты…
Закаты, словно всполохи пожарищ —
Судьба сжигает в прошлое мосты,
Теперь, вдаль обернувшись, не исправишь.

Стремительно летят скупые дни,
А я жду из тумана переправы.
Мне плеск весла и слабые огни,
Укажут путь туда, где вечно правы.

Пытаюсь подвести сухой итог,
Того, что будет мне, как оправданье.
Но ветер гонит прочь с ветвей листок —
Неведома нам мера мирозданья.

Как много знал я женщин на веку,
Но искренне любил всего однажды.
Ты встретилась, казалось, на беду,
Но для меня, бесспорно, стала важной.

С тобою снова в жизнь ворвался свет,
Вернув, порой, утраченные смыслы.
Нашёл вдруг на сокрытое ответ,
Что прежде занимало тяжко мысли.

Прошли года… Любовь не сохранив,
Теперь я понимаю, как ошибся!
По мелочи растратил позитив,
С мечтами окончательно простился.

Как больно понимать, что никогда…
Последний шанс по дурости упущен.
Стремительно несёт меня вода,
В предел, что небесами был отпущен…

Разбитый автобус везёт меня в детство,
Сквозь дымку тумана в зелёных лугах.
Мелькают деревни, леса по-соседству,
Как будто здесь время застыло в веках.

Всё, словно знакомо и виделось прежде,
В какой-то далёкой, забытой поре,
Когда босоногий, в короткой одежде,
Гонял с пацанами я мяч на траве.

Сменялись пейзажи, а с ними и память,
Мне будто листает семейный альбом.
Тех лет не вернуть и уже не исправить…
К стеклу я прижался, взволнованный, лбом.

Автобус трясло на российских ухабах,
Злой дождь чуть прибил придорожную пыль.
Я чувствовал явно её терпкий запах,
А ветер трепал пересохший ковыль.

Волнение давит в груди жарким комом.
Я взглядом вбираю родные места,
Шагнув в мир, где всё мне до боли знакомо,
Где воздух прозрачен, вода так чиста.

Тропинку размыло. Скользят в глине ноги.
Глазами ищу свой я старенький дом.
Ботинки в грязи безнадёжно промокли.
С пруда тянет илом и банным дымком.

Вот вижу калитку, просевшую в землю,
И милый мой дом, что заброшен стоит.
Закончился дождик. Деревне я внемлю:
Своей тишиной обо всём говорит.

Печалью подёрнуты окна немые,
Порожек надломлен – и в этом судьба.
С тобой мы, бедняга, навеки родные,
Узнали, что жизнь – означает борьба.

Хочу вновь увидеть я свет в твоих окнах,
Чтоб ждали меня, глядя пристально вдаль,
Молились на лики на тёмных иконах,
Прося о здоровье, закутавшись в шаль.