Патрикей Бобун-Борода - Стихи 1997-2008

К утру «крыса» стала просто Олей.
Я – «мышонком», а «обсосок» – «петухом».
И потом частенько в нашей школе
Я скакал на Олечке верхом.

И не только в школе – где попало,
Лишь бы было место раком встать.
Ох, немало «теста замесил», весьма немало…
Член до смерти буду отмывать!

Кстати, школу кончил с золотой медалью,
И с презентом Олечки-души.
До сих пор его дамасской сталью
Без проблем точу карандаши…

И клинка кривого лёгким взмахом
Развалил лимон напополам,
Стопку «Ахтамара» дёрнул махом,
Шёлковый платок поднёс к губам…

Ах, Густобрехалов, старый пёс,
Где здесь правда, где обман лукавый?
Снова ты смятенье в души внёс,
Да и хуй с ним. Браво, мастер, БРАВО!

В снегу кувыркаются лисы,
В снегу кувыркаются волки.
Под снегом игривые крысы
Друг друга кусают за холки.

К чему эти вольные позы
Среди заметенной России,
Где страшные миру морозы
И люди, от водки косые?

К чему сладострастные стоны
И похоть в глазах маслянистых?
И, кстати, куда Купидоны
Спешат на крылах бархатистых?

Негодные голые твари!
В руках – арбалеты тугие.
Поймать бы, да врезать по харе,
Как принято в снежной России!

Зачем над людьми и зверушками
Кудрявые бесы охальные
Порхают, трясут титирюшками,
И будят мечты сексуальные?

Не к месту они, не ко времени,
В России по зимней погодке
Не греют любовью по темени,
Коль принято спиртом по глотке!

Не слышат. И даже не слушают.
Уже надо мною кружатся!
Запели тетивы… Докушаю,
Допью, – ДА ПОЙДУ КУВЫРКАТЬСЯ!!!

Он многих на хуй шлёт и шлёт тропою торной,
И вряд ли зарастёт та славная тропа,
Покуда этот муж с улыбкою задорной
Не срезал языка при помощи серпа.

Нет, всех он не послал – и это пуще гири
Героя тяготит и давит, как свинец.
Стал быть, не смолкнет он, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один самец.

А слух о нём идёт! Дошёл уж до престольной,
Трепещет перед ним всяк сучий в мире муж,
И хитрый внук татар, и жид [2] . НЕ ОСКОРБЛЕНИЕ!!! Название некоей группы лиц, часто встречающееся у писателей и поэтов XVIII-XIX века (смотри, например: Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов etc). Относительно современного названия догадки у меня имеются, но я их никому не открою. А то, глядишь, обвинят в чём-нибудь… (Прим. автора) , и ныне вольной
Русак, и младший мистер Буш.

И долго будет тем любезен он поэту,
Что ядовиты пасквили вовек не осуждал,
За них не звал, как чмо, к судебному ответу
И никогда еблом не торговал!

Велению его, о брань, пребудь послушна!
Обида не страшит ругаку-молодца,
На цензоров своих он смотрит равнодушно,
В раздвоенный прицел стоячего конца.

Кантата Глюка – что запах пука,
что эхо стука, реки излука
иль гибель Кука.
Иль Левенгука.
Или наука стрельбы из лука…

Какая мука с собой разлука!
Какая мука…
Тщета… Докука…
Ах, рифма-сука!..

Женщина – существо изначально без члена,
Следовательно, бесконечна; влагалище её – квинтэссенция глубины.
А мужик, будь у него хоть елда по колено,
Не имеет вагины, значит, спесь его и гордыня – превентивно смешны.

И сколько б ни тужился он, напрягая чудовищный фаллос;
И сколько бы ни заявлял, что «баба не человек, но всего лишь жена»,
Все его экзерсисы по сути своей – производство словесного кала.
А физически он никогда не родит ничего, помимо и кроме
– еще раз замечу – говна.

Холодна, черна, забыта эта древняя дорога.
Гвозди ветра рвут одежду, тело ранит дробь снегов.
Саван неба в серых складках прячет ангелов и Бога.
Лёд забвенья. Дым пожарищ. И безмолвие песков…

Что сорвало, что послало, что, скажи, тебя толкнуло
пьяной этой,
Бурной ночью в плен к безжалостной судьбе?
Мука жизни? Мука смерти? Мука песни не пропетой?
Или дикий пламень страсти, что проник в глаза к тебе?

Слышишь? Слышишь? Что там? Что там? Что толкает
ноги к бегу?
Шёпот вздохов? Шелест шерсти? Шум уверенных шагов?
Завыванья, хрипы, стоны, скрип когтей по льду и снегу?
Или лязгом тяжкой цепи, пожирающей надежду, лязг
сочащихся слюною, окровавленных клыков?

Кто ты? Где ты? Просыпайся! Поворачивай скорее!
Разве ты ещё не понял? Это, дерзкого губя,
Ярко-алые от жажды, ИХ зрачки шипят, как змеи
В предвкушении добычи. Ну, беги, спасай себя!

Ты ослаб, упал и сжался. Ты не в силах быть не павшим
Перед этой тёмной стаей, перед этой злой толпой.
Ты, ступая этой ночью на озябшую дорогу, был безумным
псом уставшим.
Ты погибнешь и исчезнешь, и погаснешь… Чёрт с тобой!

Пир восторженных вампиров; хороводы вурдалаков;
Крысы, липкие от крови; стаи падальщиц-ворон,
Что рисуют в низком небе пентаграммы страшных знаков –
Вот конец твоих скитаний, погребальный перезвон…