Владимир Высоцкий - Книга 2

Я помню, я помню тот вечер.
Не встречусь с любимой, не праздничный стол.
Сегодня я там самый главный диспетчер,
И стрелки сегодня я сам перевел.
И пусть отправляю я поезд в пустыню,
Где только барханы в горячих лучах.
Мои поезда не вернутся пустыми,
Пока мой оазис совсем не зачах.
И вновь отправляю я поезд по миру,
Я рук не ломаю, навзрыд не кричу.
Их мне не навяжут, чужих пассажиров,
Сажаю я в поезд кого захочу.
И пусть отправляю я поезд в пустыню,
Где только барханы в горячих лучах.
Мои поезда не вернутся пустыми,
Пока мой оазис совсем не зачах.

Вот и разошлись пути-дороги вдруг.
Один на север, другой на запад.
Грустно мне, когда уходит друг
Внезапно, внезапно.
Ушел — невелика потеря
Для многих людей.
Но все-таки я верю,
Верю в друзей.
Наступило время неудач.
Следы и души заносит вьюга.
Все из рук плохо, плач — не плач,
Нет друга, нет друга.
Ушел — невелика потеря
Для многих людей.
Не знаю как другие, а я верю,
Верю в друзей.
А когда вернется он назад
И скажет: «Cсора была ошибкой»,
Бросим мы на прошлое с ним взгляд
С улыбкой, с улыбкой.
Что, мол, невелика потеря
Для многих людей.
Но все-таки я верю,
Верю в друзей.

Дела.
Меня замучили дела.
Каждый день, каждый день, каждый день.
Дотла сгорели песни и стихи
Дребедень, дребедень.
Весь год жила-была
И вдруг взяла, собрала и ушла.
И вот
Опять веселые дела у меня.
Теперь хоть целый вечер
Подари, подари, подари.
Поверь,
Я буду только говорить.
Из рук, из рук вон плохо шли дела
У меня шли дела,
И вдруг сгорели пламенем дотла,
Не дела, а зола.
Весь год
Жила-была,
И вдруг взяла, собрала и ушла.
И вот
Такие грустные дела у меня.
Теперь
Хоть целый вечер
Подари, подари, подари.
Поверь,
Не буду даже говорить.

Без запретов и следов, об асфальт сжигая шины,
Из кошмара городов рвутся за город машины,
И громоздкие, как танки, «форды», «линкольны», «cелены»,
Элегантные «мустанги», «мерседесы», «cитроены».
Будто знают игра стоит свеч,
Это будет кровная месть городам,
Поскорей, только б свечи не сжечь,
Карбюратор, и что у них есть еще там.
И не видно полотна, лимузины, лимузины.
Среди них, как два пятна, две красивые машины,
Будто связанные тросом, а где тонко — там и рвется,
Акселераторам, подсосам больше дела не найдется.
Будто знают игра стоит свеч,
Только вырваться, выплатят все по счетам,
Ну, а может он скажет ей речь
На клаксоне, и что у них есть еще там.
Это солнце машин на тебя таит обиду,
Светло-серый лимузин, не теряй ее из виду,
Впереди, гляди, разъезд, больше риску, больше веры,
Опоздаешь, так и есть, ты промедлил, светло-серый.
Они знали — игра стоит свеч
А теперь — это сигналы рекламным щитам.
Ну, а может гора ему с плеч,
И с капота, и что у них есть еще там.
Нет, развилка как беда, стрелки брось, и вот не здесь ты,
Неужели никогда не сближают нас разъезды?
Этот сходится один, и врубив седьмую скорость,
Светло-серый лимузин позабыл нажать на тормоз.
Чтож, съезжаться, пустые мечты,
Или это есть кровная месть городам.
Покатились колеса, мосты и сердца,
Или что у них есть еще там.

Вот твой билет, вот твой вагон.
Все в лучшем виде одному тебе дано.
В цветном раю увидеть сон:
Трехвековое непрерывное кино.
Все позади, уже сняты
Все отпечатки. Контрабанды не берем.
Как херувим, стерилен ты.
А класс второй, не высший класс, зато с бельем.
Вот и сбывается, все что пророчится.
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется,
Не умереть, а именно уснуть.
Земной перрон, не унывай,
И не кричи, для наших воплей он оглох.
Один из нас поехал в рай.
Он встретит бога там, ведь есть, наверно, бог.
Ты передай ему привет,
А позабудешь — ничего, переживем.
Осталось нам немного лет.
Мы пошустрим и, как положено, умрем.
Вот и сбывается все, что пророчится.
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется,
Не умереть, а именно уснуть.
Уйдут, как мы, в ничто без сна
И сыновья, и внуки внуков в трех веках.
Не дай господь, чтобы война,
А то мы правнуков оставим в дураках.
Разбудит вас какой-то тип
И пустит в мир, где в прошлом войны, боли, рак.
Где побежден гонконгский грипп.
На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?
Вот и сбывается все, что пророчится.
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Итак, прощай. Звенит звонок.
Счастливый путь, храни тебя от всяких бед.
А если там и вправду бог,
Ты все же вспомни, передай ему привет.
Прощай, прощай…

В холода, в холода, от насиженных мест
Нас другие зовут города.
Будь то Минск, будь то Брест,
В холода, в холода.
Неспроста, неспроста, от родных тополей
Нас суровые манят места,
Будто там веселей.
Неспроста, неспроста.
Как нас дома ни грей, не хватает всегда
Новых встреч нам и новых друзей.
Будто с нами беда, будто с ними теплей.
Как бы ни было нам хорошо иногда,
Возвращаемся мы по домам.
Где же ваша звезда?
Может здесь, может там.

Сколько чудес за туманами кроется,
Не подойти, не увидеть, не взять.
Дважды пытались, но бог любит троицу,
Ладно, придется ему подыграть.

Выучи намертво, не забывай,
И повторяй, как заклинанье.
Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй.

Был ведь когда-то туман наша вотчина,
Многих из нас укрывал от врагов.
Нынче, туман, твоя миссия кончена,
Хватит тайгу запирать на засов.

Выучи намертво, не забывай,
И повторяй, как заклинанье.
Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй.

Тайной покрыто, молчанием сковано,
Заколдовала природа-шаман,
Черное золото, белое золото,
Сторож седой охраняет туман.

Выучи намертво, не забывай,
И повторяй, как заклинанье.
Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй.

Что же выходит и пробовать нечего,
Перед туманом ничто человек.
Но от тепла, от тепла человечьего
Даже туман поднимается вверх.

Выучи, вызубри, не забывай,
И повторяй, как заклинанье.
Не потеряй веру в тумане,
Да и себя не потеряй.

Что-то дом притих, погружен во мрак,
На семи лихих продувных ветрах,
Всеми окнами обратясь во мрак,
А воротами — на проезжий тракт.
Ох, устать я устал, а лошадок распряг.
Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!
Никого, только тень промелькнула в сенях,
Да стервятник спустился и сузил круги.
В дом заходишь как все равно в кабак,
А народишко: каждый третий — враг,
Своротят скулу: гость непрошенный,
Образа в углу и те перекошены.
И затеялся смутный, чудной разговор,
Кто-то песню орал и гитару терзал
И припадочный малый, придурок и вор,
Мне тайком из-под скатерти нож показал.
Кто ответит мне, что за дом такой,
Почему во тьме, как барак чумной?
Свет лампад погас, воздух вылился,
Али жить у вас разучилися?
Двери настежь у вас, а душа взаперти,
Кто хозяином здесь? Напоил бы вином,
А в ответ мне: «Видать, был ты долго в пути
И людей позабыл. Мы всегда так живем.
Траву кушаем, век на щавеле,
Скисли душами, опрыщавели,
Да еще вином много тешились,
Разоряли дом, дрались, вешались».
Я коней заморил, от волков ускакал,
Укажите мне край, где светло от лампад.
Укажите мне место, какое искал,
Где поют, а не плачут, где пол не покат.
О таких домах не слыхали мы,
Долго жить впотьмах привыкали мы.
Испокону мы в зле да шопоте,
Под иконами в черной копоти.
И из смрада, где косо висят образа,
Я, башку очертя, шел, свободный от пут,
Куда ноги вели, да глядели глаза,
Где не странные люди как люди живут.
Сколько кануло, сколько схлынуло.
Жизнь кидала меня, не докинула.
Может спел про вас неумело я,
Очи черные, скатерть белая.