Владимир Высоцкий - Книга 2

Я вышел ростом и лицом
Спасибо матери с отцом.
С людьми в ладу, не понукал, не помыкал,
Спины не гнул, прямым ходил,
Я в ус не дул, и жил, как жил,
И голове своей руками помогал.
Но был донос и был навет.
(Кругом пятьсот и наших нет).
Был кабинет с табличкой: «Время уважай».
Там прямо без соли едят,
Там штемпель ставят наугад,
Кладут в конверт и посылают за Можай.
Потом зачет, потом домой
С семью годами за спиной,
Висят года на мне, не бросить, не продать.
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал,
И за Урал машины стал перегонять.
Дорога, а в дороге МАЗ,
Который по уши увяз.
В кабине тьма, напарник третий час молчит,
Хоть бы кричал, аж зло берет.
Назад пятьсот, вперед пятьсот,
А он зубами танец с саблями стучит.
Мы оба знали про маршрут,
Что этот МАЗ на стройке ждут.
А наше дело — сел, поехал, ночь-полночь.
Ну, надо ж так, под Новый год!
Назад пятьсот, вперед пятьсот,
Сигналим зря, пурга и некому помочь.
«Глуши мотор, — он говорит,
Пусть этот МАЗ огнем горит»,
Мол, видишь сам, тут больше нечего ловить,
Мол, видишь сам, кругом пятьсот,
А к ночи точно занесет,
Так заровняет, что не надо хоронить.
Я отвечаю: «Не канючь»,
А он за гаечный за ключ,
И волком смотрит.
Он вообще бывает крут.
А что ему — кругом пятьсот,
И кто кого переживет,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут.
Он был мне больше, чем родня,
Он ел с ладони у меня,
А тут глядит в глаза и холод на спине.
А что ему — кругом пятьсот,
И кто там после разберет,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне.
И он ушел куда-то вбок.
Я отпустил, а сам прилег,
Мне снился сон про наш веселый оборот.
Что будто вновь кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот,
Но нет его, есть только вход и то не тот.
Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И МАЗ попал куда положено ему.
А он пришел — трясется весь,
А там опять далекий рейс,
Я зла не помню, я опять его возьму.

Целуя знамя, пропыленный шелк,
И выплюнув в отчаяньи протезы,
Фельдмаршал звал: «Вперед, мой славный полк,
Презрите смерть, мои головорезы».
И смятыми знаменами горды,
Воспламенены талантливою речью,
Расталкивая спины и зады,
Они стремились в первые ряды
И первыми ложились под картечью.
Хитрец и тот, который не был смел,
Не пожелав платить такую цену,
Полз в задний ряд, но там не уцелел,
Его свои же брали на прицел
И в спину убивали за измену.
Сегодня каждый третий без сапог,
Но после битвы заживут, как крезы.
Прекрасный полк, надежный, верный полк,
Отборные в полку головорезы.
А третьи и средь битвы и бады
Старались сохранить и грудь, и спину,
Не выходя ни в первые ряды,
Ни в задние, но как из-за еды,
Дрались за золотую середину.
Они напишут толстые труды
И будут гибнуть в рамах на картине,
Те, кто не вышли в первые ряды,
Но не были и сзади, и горды,
Что честно прозябали в середине.
Уже трубач без почестей умолк,
Не слышно меди, тише звон железа.
Разбит и смят надежный, верный полк,
В котором сплошь одни головорезы.
Но нет, им честь знамен не запятнать,
Дышал фельдмаршал весело и ровно.
Чтоб их в глазах потомков оправдать,
Он молвил: «Кто-то должен умирать,
А кто-то должен гибнуть, безусловно».
Пусть нет звезды тусклее, чем у них,
Уверенно дотянут до кончины,
Скрываясь за отчаянных и злых
Последний ряд оставив для других,
Уверенные люди середины.
В грязь втоптаны знамена, грязный шелк,
Фельдмаршальские жезлы и протезы.
Ах, славный полк, да был ли славный полк,
В котором сплошь одни головорезы?

Семь дней усталый старый бог
В запале, в заторе, в запаре
Творил убогий наш лубок
И каждой твари — по паре.
Ему творить — потеха
И вот, себе взамен
Бог создал человека,
Как пробный манекен.
Идея эта не нова,
Но не обхаяна никем.
Я докажу, как дважды два,
Адам был первый манекен.
А мы, ошметки хромосом,
Огрызки божественных генов,
Идем проторенным путем
И создаем манекенов.
Не так мы, парень, глупы,
Чтоб наряжать живых,
Мы обряжаем трупы
И кукол восковых.
Они так вежливы, — взгляни,
Их не волнует ни черта,
И жизнерадостны они,
И нам, безумным, не чета.
Я предлагаю смелый план
Возможных сезонных обменов:
Мы, люди, в их бездушный хлам,
А вместо нас — манекены.
Но я готов поклясться,
Что где-нибудь заест.
Они не согласятся
На перемену мест.
Из них, конечно, ни один
Нам не уступит свой уют,
Из этих солнечных витрин
Они без боя не уйдут.
Его налогом не согнуть,
Не сдвинуть повышеньем цен.
Счастливый путь, счастливый путь,
Счастливый мистер манекен.
О, всемогущий манекен!

То ли в избу и запеть,
Просто так, с морозу,
То ли взять и помереть
От туберкулезу.
То ли песенку без слов,
А может под гитару,
То ли в сани рысаков
И уехать к яру.
Вот напасть понеслась
То ли в масть карту класть,
То ли счастье украсть,
То ли просто упасть. Страсть…
Назло всем, навсегда, в никуда
В вечное стремление.
То ли с неба вода,
То ль разливы весенние.
Может песня без пловца,
А может без идеи.
А я строю печку в изразцах
Или просто сею.
Сколько лет счастья нет,
Все кругом красный свет,
Недопетый куплет,
Недодаренный букет. Бред…
Назло всем, насовсем
Со звездою в лапах
Без реклам, без эмблем,
Мишек косолапых.
Не догнал бы кто-нибудь
И учуял запах.
Отдохнуть бы, продыхнуть
Со звездою в лапах.
У нее, без нее,
Ничего не мое.
Невеселое жилье,
И белье и то ее. Е-мое…

Вы думаете мне не по годам,
Я очень редко раскрываю душу,
Я расскажу тебе про Магадан. Слушай…
Я видел Нагайскую бухту да тракты,
Улетел я туда не с бухты-барахты.
Однажды я уехал в Магадан,
Не от себя бежал, не от чахотки.
Я вскоре там напился вдрободан водки…
Но я видел Нагайскую бухту да тракты,
Улетел я туда не с бухты-барахты.
За мной летели слухи по следам,
Опережая самолет и вьюгу,
Я все-таки уехал в Магадан к другу…
Ты не видел Нагайской бухты, дурак ты.
Улетел я туда не с бухты-барахты.
Я повода врагам своим не дал,
Не срезал вену, не порвал аорту,
Я взял да как уехал в Магадан к черту…
Я видел Нагайскую бухту да тракты,
Улетел я туда не с бухты-барахты.
Я, правда, здесь оставил много дам,
Писали мне: «Все дамы твои биты».
Ну что ж, а я уехал в Магадан, квиты…
Ты не видел Нагайской бухты, дурак ты.
Улетел я туда не с бухты-барахты.
Теперь подходит дело к холодам,
И если так случится, пусть досадно,
Я снова враз уеду в Магадан, ладно…
Я увижу Нагайскую бухту, да тракты,
Улечу я туда не с бухты-барахты.