Вячеслав Иванов - Cor ardens

Откуда Воскресший, очам нестерпимо, выходит

во славе

Победы белой

Над оробелой

Стражной марою полуденных злоб!

Ибо так славословили ангелы близких селений:

«Вот, сердце в смертном — солнце пылающее,

И солнце — вселенной сердце, желающее

Бессмертных закланий!

Се, агнец блаженных истоков, струй огневых

утолений

Напояющий трепетных ланей

И жаждущих робких оленей!..»

И я славословлю тебя, двуединое Сердце

Всезрящего мира

Меж горнею бездной

И бездной во мне!

Тебя, двуединое Солнце

Горящего пира

В моей многозвездной,

В моей всесвятой

Глубине —

В моей золотой

Тишине!..

И так славословят

Из тайных своих отдалений

Ангелы дальних селений

(Кто отзвук их арф уловит?):

«Тихая Воля идет,

Хаос пылает…

Сердце святыни желает!

Пристани Солнце ждет!..»

Ты над злыми, над благими,

Солнце страдное, лучишься

Изволением Отца!

Пред тобою все нагими

Мы стоим, и ты стучишься

В наши темные сердца.

В сердце замкнутом и тесном,

Душный свод кляня, страдает

Погребенный твой двойник,

В посетителе небесном

Кто, радушный, угадает

Ослепительный свой лик?

Часто, ах, в дреме, подобной

Тьме загробной,- «Друг стучится,—

Ропщет узник: — гнать не смей,

Раб, царя!»… Но стражник злобный

Видит луч твой и кичится:

«Гость мой, брат мой; лютый змей»!..

Я, забывший, я, забвенный,

Встану некогда из гроба,

Встречу свет твой, в белом льне;

Лик явленный, сокровенный

Мы сольем,воскреснув,оба,

Я — в тебе, и ты — во мне!

Осиян алмазной славой,

Снеговерхий, двоеглавый,—

В день избранный, — ясногранный, за лазурной

пеленой

Узкобрежной Амфитриты,

Где купаются хариты,—

Весь прозрачностью повитый

И священной тишиной,—

Ты предстал,- Парнас венчанный, в день избранный,

предо мной!

Сердце, сердце Диониса под своим святым курганом,

Сердце отрока Загрея, обреченного титанам,

Что, исторгнутое, рдея, трепетало в их деснице,

Действо жертвенное дея, скрыл ты в солнечной

гробнице,—

Сердце древнего Загрея, о таинственный Парнас!

И до дня, в который Гея,- мать Земля сырая, Гея,—

Как божественная Ниса, просветится, зеленея,—

Сердце Солнца-Диониса утаил от буйных нас.

Кто б ни был, мощный, ты: царь сил — Гиперион,

Иль Митра, рдяный лев, иль ярый Иксион,

На жадном колесе распятый,

Иль с чашей Гелиос, иль с луком Аполлон,

Иль Феникс на костре, иль в пламенях дракон,

Свернувший звенья в клуб кольчатый,—

Иль всадник под щитом на пышущем коне,

Иль кормщик верхних вод в сияющем челне,

Иль ветхий днями царь, с востока,

В лучах семи тиар, на жаркой четверне,

Вращаешь ты, летя к лазурной крутизне,

Огонь всевидящего ока,—

Иль, агнцу с крестною хоругвию, дано

Тебе струить из ран эдемское вино,

И льется Кана с выси Лобной,

И копья в снежное вонзаются руно,

Но зрак твой, пронизав мгновенное пятно,

Слепя, встает из сени гробной,—

Кто б ни был ты, жених на пламенных пирах,—

Есть некий бог во мне — так с Солнцем спорит

прах —

Тебя лучистей и светлее,

Воздушней, чем эфир, рассеянный в мирах,

И снега белого на девственных горах

Пречистой белизной белее!

В родной прозрачности торжественных небес, —

Я жду — из-за моих редеющих завес

Единосущней, соприродней,

Чем ты, о зримый свет, источнику чудес

Вожатый озарит блужданий темный лес:

К нему я звал из преисподней.

Вей, пожар! Идут герои

От опальных очагов —

Плен делить, и клады Трои,

И сокровища богов,

Каждый мышцей неистомной

Алой сечи мзду купил.

Встал — и емлет жребий темный

Фессалиец Эврипил.

И подкупы бранник лютый

Быстрых глаз бесстрашный бег —

На Гефестов пресловутый

Златокованный ковчег.

Дар отеческим залогом

От Крониона Дардан

Древле взял,- что тайным богом

Эврипилу ныне дан.

«Эврипил! струям Скамандра

Вверь нетронут страшный дар:

Не вотще его Кассандра,

Озираючи пожар,

С окровавленного прага

К нашим ринула ногам!

С ярых уст скипала влага,—

Их суды слышны богам.

Эврипил! струям Скамандра

Ты предай неверный дар:

Стелет недругу Кассандра

Рока сеть и мрежи кар»…

Но героям царь не внемлет:

Испытать обет немой

Он горит, и клад подъемлет,

И бежит, укрытый тьмой.

Скрыню раскрыл — и при заревах ночи

Мужа прекрасного видит в гробу.

Светятся стклом неотводные очи;

Ветви густые сплелися на лбу.

В левом — cocyд; жезл — в деснице

торжественной.

Долгий хитон испещряют цветы.

Дышат черты

Силой божественной.

Царь изрыл тайник и недрам

Предал матерним ковчег.

А из них, в цветеньи щедром,—

Глядь — смоковничный побег

Прыснул, сочный,- распускает

Крупнолистные ростки,—

Пышным ветвием ласкает

Эврипиловы виски.

Ствол мгновенный он ломает,

Тирс раскидистый влачит:

Змий в руке свой столп вздымает,

Жала зевные сучит…

Бросил тирс, бежит и слышит,

Робкий, с тылу шип змеи…

Сжатой злобы близость дышит…

И в Скамандровы струи —

Он нырнул и раменами

Поборает кипь быстрин…

Бык, изрыгнутый волнами,

Разъяренный, из пучин

Прянул на берег и гонит

Эврипилов бледный страх…

Витязь бег ко граду клонит,—

Враг храпит, взрывая прах…

Стелют стогна звонкий камень;

Очи горький дым слепит…

Уж не бык ревет,. а пламень,

И не змий — пожар шипит:

В очи глянет — жалит жалом,

Пышет яростью горнил…

Вдруг настиг — и в вихре алом

Сердце сердцем подменил…

Дик, он озрелся на площади. Зданий

Мощи пылают. В скорбной толпе

Жены подъемлют клики рыданий…

Юноша-бог — на горящем столпе!..

Бог ли ковчега — тот отрок властительный?

Кудри-фиалки под шлемом темны.

Очи влажны

Мглой опьянительной…

Обуян виденьем, скачет,

Бога славя, Эврипил.

«Та, что здесь по муже плачет

Иль по сыне,- возопил,—

Иль по дочери, поятой

На срамленье ко врагу,

Иль по храмине богатой

И родному очагу,—

Пусть пред Вакхом браней пляшет,

Стан согбенный разогнет!

Пьяный пламень поле пашет,

Жадный жатву жизни жнет.

Всё лизнет и всё рассудит

С Геей сплетшийся Перун.

Кто пребыть дерзнет — пребудет:

Ветхий Феникс вечно юн.