Вячеслав Иванов - Прозрачность. Вторая книга лирики

Снега, зарей одеты

В пустынях высоты,

Мы - Вечности обеты

В лазури Красоты,

Мы - всплески рдяной пены

Над бледностью морей,

Покинь земные плены,

Воссядь среди царей!

Не мни; мы, в небе тая,

С землей разлучены: -

Ведет тропа святая

В заоблачные сны.

Прозрачность! купелью кристальной

Ты твердь улегчила - и тонет

Луна в среброзарности сизой.

Прозрачность! ты лунною ризой

Скользнула на влажные лона;

Пленила дыхания мая,

И звук отдаленного лая,

И призраки тихого звона.

Что полночь в твой сумрак уронит,

В бездонности тонет зеркальной.

Прозрачность! колдуешь ты с солнцем,

Сквозной раскаленностью тонкой

Лелея пожар летучий;

Колыша под влагой зыбучей,

Во мгле голубых отдалений,

По мхам малахитным узоры;

Граня снеговерхие горы

Над смутностью дольних селений;

Простор раздражая звонкий

Под дальним осенним солнцем.

Прозрачность! воздушною лаской

Ты спишь на челе Джоконды,

Дыша покрывалом стыдливым.

Прильнула к устам молчаливым -

И вечностью веешь случайной;

Таящейся таешь улыбкой,

Порхаешь крылатостью зыбкой,

Бессмертною, двойственной тайной.

Прозрачность! божественной маской

Ты реешь в улыбке Джоконды.

Прозрачность! улыбчивой сказкой

Соделай видения жизни,

Сквозным - покрывало Майи!

Яви нам бледные раи

За листвою кущ осенних;

За радугой легкой - обеты;

Вечерние скорбные светы

За цветом садов весенних!

Прозрачность! божественной маской

Утишь изволения жизни.

Сумеречно слепнут

Луг, и лес, и нива;

Облачные дива

Лунной силой крепнут.

Крепнут силой лунной

Неба паутины,

И затоны - тины

Полны светлорунной.

Накренились горы

К голубым расколам.

Мгла владеет долом,

В небе реют взоры.

Крыльев лебединых

Взмахом Греза реет

Там, где вечереет

На летучих льдинах;

Лебедью садится

У краев уклонных;

В черноту бездонных

Кладезей глядится,-

В глубь, где ночь пустила

Синею излукой

Парус крутолукий

Бледного светила.

Звезда зажглась над сизой пеленой

Вечерних гор. Стран утренних вершины

Встают, в снегах, убелены луной.

Колокола поют на дне долины.

Отгулы полногласны. Мглой дыша,

Тускнеет луг. Священный сумрак веет.

И дольняя звучащая душа,

И тишина высот - благоговеет.

В прозрачный, сумеречно-светлый час,

В полутени сквозных ветвей

Она являет свой лик и проходит мимо нас -

Невзначай,- и замрет соловей,

И клики веселий умолкнут во мгле лугов

На легкий миг - в жемчужный час, час мечты,

Когда медленней дышат цветы,-

И она, улыбаясь, проходит мимо нас

Чрез тишину… Тишина таит богов.

О, тишина! тайна богов! о, полутень!

О, робкий дар!

Улыбка распутий! крылатая вечность скрестившихся

чар!

Меж тем, что - Ночь, и тем, что - День,

Рей, молчаливая! медли, благая!

Ты, что держишь в руке из двух пламеней звездных

весы!

Теплится золото чаши в огнях заревой полосы;

Чаша ночи восточной звездой занялась

в поднебесье!-

О, равновесье! -

Миг - и одна низойдет, и взнесется другая…

О, тишина! тайна богов! о, полутень!

Меж тем, что - Ночь, и тем, что - День,

Бессмертный лик остановив,

Мглой и мерцаньем повей чело

В час, как отсветом ночи небес светло

Влажное сткло

В сумраке сонном ив!

Жизнь - истома и метанье,

Жизнь - витанье

Тени бедной

Над плитой забытых рун;

В глубине ночных лагун

Отблеск бледный,

Трепетанье

Бликов белых,

Струйных лун;

Жизнь - полночное роптанье,

Жизнь - шептанье

Онемелых, чутких струн…

Погребенного восстанье

Кто содеет

Ясным зовом?

Кто владеет

Властным словом?

Где я? где я?

По себе я

Возалкал!

Я - на дне своих зеркал.

Я - пред ликом чародея

Ряд встающих двойников,

Бег предлунных облаков.

«Тайный!- звала моя сила.- Откликнись, если ты

сущий!»

Некто: «Откликнись, коль ты - сущий!»-

ответствовал мне.

И повторил мне: «Ты - сущий!..» И звал я,

радостный: «Вот я!»

Радостный, кто-то воззвал «Вот я!» - и смолкнул.

Я ждал.

Гнев мой вскричал: «Тебя нет!»-«Тебя нет!»-

прогремел мне незримый

И презреньем отзыв запечатлел: «Тебя нет!..»

«Маску сними!»- мой вызов кричал; и требовал

кто-то:

«Маску сними!» - от меня. Полночь ждала.

Я немел.

«Горе! я кличу себя!»- обрело отчаянье голос:

И, безнадежный, сказал кто-то: «Я кличу себя!..»

Всегда любил я холм пустынный этот

И изгороди терен, отеснивший

Пред взором край последних отдалений.

Я сам сижу, гляжу - и беспредельность

Пространств за терном тесным, и безмолвий

Нечеловеческих покой сверхмирный

Впечатлеваю в дух,- и к сердцу близко

Приступит ужас… Слышу ветр шуршащий

Отронул заросль,- и сличаю в мыслях

Ту тишину глубокого покоя

И этот голос,- и воспомню вечность,

И мертвые века, и время наше,

Живущий век, и звук его… Так помысл

В неизмеримости плывет - и тонет,

И сладко мне крушенье в этом море.

Кто скажет: «Здесь огонь»- о пепле хладном

Иль о древах сырых, сложенных в кладут

Горит огонь; и, движась, движет сила;

И волит воля; и где воля - действо.

Познай себя, кто говорит: «Я - сущий»;

Познай себя - и нарекись: «Деянье».

Нет Человека; бытие - в покое;

И кто сказал: «Я есмь»,- покой отринул.

Познай себя. Свершается свершитель,

И делается делатель. Ты - будешь.

«Жрец» нарекись и знаменуйся: «Жертва».

Се, действо - жертва. Все горит. Безмолвствуй.

Познай Рожденья таинство. Движенье

Родит движенье: что родить Покою?

Тому, что - круг, исхода нет из круга.

Алчба - зачатье; и чревато - Действо.

Познай себя, от Действия рожденный!

Огнем огонь зачат. Умрет зачавший.

Жрец отчий - ты, о жертва жертвы отчей!

Се, жертва - Семя. Всё горит, Безмолвствуй.

И тайного познай из действий силу:

Меч жреческий - Любовь; Любовь - убийство.

«Отколе жертвами» - ТЫ и Я - отколе?

Все - жрец и жертва. Все горит. Безмолвствуй.

Сказания простого

Как смысл вместят уста?

Вблизи креста Христова

Стояли два креста.

Как изрекут, о братья,

Уста соблазна весть?

И Грех - алтарь распятья,