Дмитрий Мережковский - Символы. Песни и поэмы

Сильвио

(бросая свитки)

Возьмите их, солдаты,

Скорей в огонь весь этот хлам проклятый

И пепел по ветру развейте!

Канцлер

(в ужасе)

Государь,

Здесь важные дела!

Сильвио

Повелеваю,

Чтоб по всему подвластному мне краю

Дела и рапорты, какие б ни нашли —

Рукою палача немедленно сожгли.

(Солдаты, взяв бумаги, удаляются.)

Где мой шут? О нем тоскую…

Мой дурак — умнее всех.

Спой мне песенку простую,

Дай услышать вольный смех!

Шут

(напевает)

То не в поле головки сбивает дитя

С одуванчиков белых, играя:

То короны и митры сметает, шутя,

Всемогущая Смерть, пролетая.

Смерть приходит к шуту: «Собирайся, Дурак,

Я возьму и тебя в мою ношу,

И к венцам и тиарам твой пестрый колпак

В мою общую сумку я брошу».

Но, как векша, горбун ей на плечи вскочил,

И колотит он Смерть погремушкой,

По костлявому черепу бьет, что есть сил,

И смеется над бедной старушкой.

Стонет жалобно Смерть: «Ой, голубчик, постой!»

Но герой наш уняться не хочет,

Как солдат в барабан, бьет он в череп пустой,

И кричит, и безумно хохочет:

«Не хочу умирать, не боюсь я тебя!

Жизнь, и солнце, и смех всей душою любя,

Буду жить-поживать, припевая:

Гром побед отзвучит, красота отцветет,

Но Дурак никогда и нигде не умрет —

Но бессмертна лишь глупость людская!»

Сильвио

Спасибо, шут, ты рассмешил меня.

Исчез похмелья чад тяжелый.

Вина, рабы! За пир веселый,

Скорей за стол, друзья!

Старый слуга

(выходя из толпы)

Побойся Бога!..

Сильвио

Берегись!..

Слуга

Чего

Беречься мне? Меча и скиптра твоего?

Когда еще, мой принц, вас не было на свете,

Ни крови не щадя, ни сил,

Во брани, мире и совете

Народу моему я правдою служил…

Сильвио

Молчи!..

Слуга

Мой долг свершу я до конца,

И я скажу тебе, как старый воин:

Ты недостоин

Великого отца!

Сильвио

Молчи!

Слуга

Молчать мне поздно,

Довольно я терпел, нет больше сил молчать,

Клянусь — пред истиною грозной,

Тебя заставлю я дрожать!

И знай, не защитят от праведного Бога

Ни грозные полки, ни шайки палачей:

Небесный гром найдет и за стеной чертога

Тебя, убийца и злодей!..

(Сильвио кидается на слугу и закалывает его. Придворные разбегаются, на сцене остаются Сильвио и Шут. Входит Базилио.)

Базилио

Кровь — на руках его!.. О, сила

Жестокая, над участью людей

Царящая, Судьба! не отдавайся ей,

Борись, дитя мое…

Сильвио

Не рок и не светила,

А прихоть старого глупца

Меня лишила

Престола и венца.

Не обвиняй судьбы: не ты ль, отец преступный,

По мнимой воле рока и светил

Меня в неведомых лесах похоронил?

И брошенный в пустыне недоступной,

Как сорная трава, я рос… И вот, теперь

Ты удивляешься, что дик я и мятежен,

И непочтителен, и не довольно нежен…

Кого мне почитать, кого любить?.. Я зверь!..

Ни совести, ни Бога, ни отчизны

Нет у меня: ты сам лишил меня всего!..

И мне ли слушать укоризны

Мучителя, тирана моего!

Базилио

Мой сын, ты опьянен могуществом и властью,

Но знай: изменчив рок, не доверяйся счастью.

Величие царей и слава промелькнет,

Как тучка на заре, мгновенно потухая,

С чела корона золотая

И пурпур с плеч твоих спадет.

И ты останешься забытым, одиноким,

И ты очнешься вновь, могучий грозный царь,

В глуши немых лесов — неведомый дикарь,

И будет трон тебе казаться сном далеким…

Прости, мой бедный сын, прости навек!..

(Базилио уходит и за ним Сильвио в глубоком раздумье.)

Шут

(один над трупом слуги)

Нет, не буду унижать

Шутки вольной. Вы богаты,

Золоченые палаты…

Только нечем здесь дышать!

Я помчусь, отваги полный,

Прочь из клетки золотой,

Окунусь, как рыба, в волны

Жизни бедной и простой!

Царедворцев знаменитых,

Гордых рыцарей и дам

За отверженных, забытых

Я так радостно отдам.

И по бургам, и по селам

Вместе с труппой кочевой

Стану циником веселым

Я бродить в толпе людской.

Под дощатым балаганом,

С арлекином полупьяным

Буду счастлив я душой.

Здравствуй, бедность, здравствуй, воля,

Аромат ночного поля,

Ястреб в небе голубом,

И грачи, и скрип телеги,

И цыганские ночлеги

За пылающим костром!..

Пир

Сильвио, кавалеры u дамы. В стороне Базилио, инкогнито, в темном плаще, и Виночерпий

Базилио

(тихо)

Вот яд. Но волю нашу

Исполнишь ли ты, раб?

Виночерпий

Царь, нет слуги верней

Меня…

Базилио

Так знака жди, и в чашу,

По манию руки моей,

Ты принцу Сильвио отравы сонной влей.

(В другом конце залы разговаривают двое придворных.)

Первый

Кто эта девушка, синьор, что с принцем рядом

Сидит на троне золотом?

Она — царица гордым взглядом

И повелительным челом.

Второй

Как, вы не знаете? То лучший перл в короне;

В одном из кутежей король ее нашел

В каком-то уличном притоне,

И, фрейлинам назло, блудницу он возвел

На опозоренный престол.

Беатриче

(подходя к окну и откидывая завесу)

Что боитесь вы рассвета?

Ставни настежь распахните

И с зарей потоки света

В залу душную впустите!

Солнце, солнце! Меркнут свечи,

Ветерок подул из окон,

И дрожат нагие плечи,

Золотистый вьется локон…

Но зачем же ваши очи

Малодушно пред зарею

Ищут тени, ищут ночи,

Как пред грозным судиею?

(Беатриче подымает кубок и обращается к Сильвио).

За подвиги твои грядущие я пью!

За Сильвио-вождя я тост провозглашаю

И чашу полную мою

Навстречу солнцу подымаю!

Сильвио

За победы!..

(По знаку старого короля Виночерпий подает Сильвио кубок с ядом; он его выпивает. После молчания.)

…Глаза застилает туман…

Тише… слышите, ржут где-то кони…

Вот и трубы звучат, и гремит барабан,

И, как молния, вспыхнули брони…

Легионы, вперед! Проношусь я грозой,

И бегут племена и народы —

Как пески пред самумом, бегут предо мной,

И как бурей гонимые воды!

(Чаша падает из его рук, и он склоняется, одолеваемый дремотой.)

Я весь мир победил, я бессмертен, как Бог.

Подо мной, пресмыкаясь во прахе,

Где-то там, далеко, у подножия ног,

Мне вселенная молится в страхе,

Выше, выше… Не видно земли, и кругом

Беспредельное сердцем я чую,

И несут меня крылья, несут… и орлом

Прямо в бездну я мчусь голубую!..

(Засыпает. Базилио, сбросив плащ, является в царском одеянье. Все перед ним преклоняются. Он подходит к Сильвио и снимает с него корону).

Король

Вот человек: он стремился к величью и власти,

Людям и Богу грозил он рукой дерзновенной,

Душу его волновали могучие страсти;

Мало казалось для них необъятной вселенной…