Сергей Есенин - Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы)

Напротив, несколько саркастических слов в связи с «Русью советской» тогда же обронила З.Н.Гиппиус: «…Есенин, в похмельи, еще бормочет насчет „октября“, но уж без прежнего „вздыба“. „Кудри повылезли“, и он патетически восклицает: живите, пойте, юные!» (газ. «Последние новости», Париж, 1925, 22 февраля, № 1482; подпись: Антон Крайний).

Не обошла поэму Есенина своим вниманием и советская сатира: «…„пиит“ (старенькое слово, специально для рифмы пущенное!) сетует: „И некому мне шляпой поклониться“. А вы бы, товарищ Есенин, попробовали головой кланяться!» (журн. «Крокодил», М., 1924, № 101, с. 6, без подписи; рубрика «Вилы в бок»). Со слов В.А.Мануйлова известна реакция Есенина (сентябрь 1924 года) на подобную же претензию В.Л.Львова-Рогачевского: «Этот педант уверял меня, что шляпой никто не кланяется, кланяются, мол, только головой. Не понял он, что тут все в этой шляпе!» (Восп., 2, 173).

Сразу же по выходе Р. сов. М.Х.Данилов писал: «„Русь советская“ — сборник последних стихов Сергея Есенина, разновременно помещенных в закавказской печати. <���…>

В новых есенинских строках есть еще очень много отзвуков прежнего лубочного „мужиковства“, он все еще хочет видеть „ Русь “, хотя бы и советскую , и чувствуя, что она уходит, не только грустно сознается в своей ненужности, но даже готов один идти „к неведомым пределам, душой бунтующей навеки присмирев“. Но это, конечно, только невольная рисовка поэта, отрезвляющегося от угарного похмелья творческого беспутства: книжка говорит о другом. <���…>

Свежий советский ветер опахнул большую творческую душу Есенина, изболевшую, искалеченную кабацким надрывом.

И в струях этого ветра омылось чудесное дарование Есенина, зазвенело новыми песнями. <���…>

И напрасно Есенин утверждает, что „октябрю и маю“ он „лиры милой“ не отдаст.

Он уже отдал ее, сам того не замечая» (Бак. раб., 1924, 25 декабря, № 294; выделено автором).

В 1925 году «Русь советская» не раз упоминалась как в работах, специально посвященных поэту и его новым книгам (Р. сов., Ст24, Стр. сов., И25), так и в обзорных статьях. О ней писали И.М.Машбиц-Веров (журн. «Октябрь», М., 1925, № 2, февраль, с. 144) и И.Н.Розанов (журн. «Народный учитель», М., 1925, № 2, февраль, с. 114–115; подпись: Андрей Шипов), А.К.Воронский (журн. «Прожектор», М., 1925, № 5, 15 марта, с. 26) и А.Лежнев (газ. «Правда», М., 1925, 15 марта, № 61; вырезка — Тетр. ГЛМ), Ф.А.Жиц (Кр. новь, 1925, № 2, февраль, с. 282–283; вырезка — Тетр. ГЛМ) и А.П.Селивановский (журн. «Забой», Артемовск, 1925, № 7, апрель, с. 16), Б.Маковский (газ. «Полесская правда», Гомель, 1925, 17 мая, № 111; вырезка — Тетр. ГЛМ) и А.А.Туринцев (журн. «Своими путями», Прага, 1925, № 6/7, май-июнь, с. 26), С.А.Селянин (газ. «Рабочий край», Иваново-Вознесенск, 1925, 28 июля, № 168; вырезка — Тетр. ГЛМ) и анонимный рецензент («Красная газета», веч. вып., Л., 1925, 28 июля, № 185; вырезка — Тетр. ГЛМ), В.А.Красильников (журн. «Книгоноша», М., 1925, № 26, 31 июля, с. 17) и Г.Лелевич (газ. «Ленинградская правда», 1925, 9 августа, № 180), Г.Г.Адонц (журн. «Жизнь искусства», Л., 1925, № 35, 1 сентября, с. 9–10; вырезка — Тетр. ГЛМ) и К.В.Урлин (газ. «Нижегородская коммуна», 1925, 1 октября, № 224), А.Я.Цинговатов (журн. «Комсомолия», М., 1925, № 7, октябрь, с. 64) и А.И.Зонин (журн. «Комсомолия», М., 1925, № 8, ноябрь, с. 53). Авторы этих работ — за исключением А.А.Туринцева — не выходили из того круга суждений о поэме, который был только что проиллюстрирован примерами отзывов 1924 года.

Наиболее развернуто изложили свое впечатление о «Руси советской» в 1925 году А.Лежнев и В.А.Красильников. В «Литературном обзоре» первого читаем: «…поэт разрывает заколдованный круг личной лирики и как будто впервые замечает то, чего прежде не видел: новую Россию. <���…> Он, правда, еще не совсем разобрался в новом, смотрит на это новое со стороны, но все-таки как друг, а не как безразличный человек <���…>. Идеологической эволюции поэта соответствует формальная его эволюция. <���…> Поэт все дальше отходит от имажинизма к классическому стиху, к Пушкину» (ПиР, 1925, № 1, январь, с. 130). Мнение А.Лежнева не было, однако, разделено В.А.Красильниковым; «И в 24-м, заглянув к своим тополям, Есенин увидел: <���…> старый хозяин деревни — старый быт ссутулился, одряхлел, и вот последние слова возвратившегося блудного сына <���цитируются строки от «Вот так страна!» по «…сам я тоже здесь не нужен»>.

Новгородским удалым молодцом по прозванию Васька Буслаевич проходит жизненный путь поэт С.Есенин. В свое время пошутил он достаточно шуточек немалых и так же, как Васька, почуял необходимость свою „душу спасать“, прощенья просить. Оказалось, только не у кого просить ему прощенья, и ходит он нераскаянным грешником, пока не найдет какой-нибудь камень „мал-невелик“, где бы разбить свою голову.

Стихи Есенина 24-го года говорят о том, что какой-то камень поэту подвернулся. Вполне осознав, что у него „не осталось любви ни к деревне, ни к городу“, Есенин хочет заняться воспеванием своей особенной части земли, с „названьем кратким Русь“. Окажется ли эта Русь проклятым камнем, лежащим при новой дороге, покажет будущее» (ПиР, 1925, № 7, октябрь-ноябрь, с. 121–122).

Русь советская . — Произведение создавалось в то время, когда Есенин продолжал работу над отрывком из поэмы «Гуляй-поле», позже озаглавленным «Ленин» (см. ниже с. 439–449 * наст. тома). Читая в связи с этим материалы о вожде, поэт не мог пройти мимо статьи А.К.Воронского «Россия, человечество, человек и Ленин», к тому же начинающейся пересказом разговора с Есениным (подробнее о ней см.: Куприяновский П.В. «…Но есть Ленин». — журн. «Подъем», Воронеж, 1985, № 8, август, с. 136, 139). Критик, в частности, писал: «…теперь, на глазах наших, растет и лезет изо всех щелей Русь новая, советская, Русь кожаных людей, звездоносцев, красных шлемов <���…>, у кого на степной полевой загар легли упрямые тени <���…>, а в лесных, голубых, васильковых глазах сверкает холод и твердость стали…» (Прож., 1923, № 14, 31 августа, с. 18). Вероятно, смысл и пафос этих слов оказались созвучными раздумьям самого Есенина о новой России и сыграли роль при выборе им названия для поэмы.

Сахаров Александр Михайлович (1894–1952) — один из близких друзей Есенина, издательский работник (в 1922 году выпустил есенинского «Пугачева»). Впоследствии был репрессирован, умер в ссылке. Оставил несколько вариантов воспоминаний о Есенине, один из которых опубликован (газ. «Вечерний Ленинград», 1990, 3 октября, № 229). В мае 1924 года сопровождал Есенина в его поездке в родное село.

… вернулся в край… в котором не был восемь лет. — На самом деле Есенин побывал в Константинове четырьма годами ранее, в конце апреля — начале мая 1920 г. Есть сведения и о других его поездках в родное село в 1921–1922 годах.

Волость — здесь: здание сельского административного правления.