Эсхил - Жертва у гроба

Антистрофа 1

Кара явилась в дом, хитрую сеть сплела,

Тайным сильна коварством;

Руку Ореста направила Зевсова дочь,

Правда святая - недаром ее

Именем этим зовут.

950 Правда дохнула губительным гневом,

Правда убила врагов.

Радость пускай прогремит!

Миновали печальные дни.

Кончились беды. К сокровищам царского дома

Рук не протянет вовек расточителей мерзких чета.

Строфа 2

Недр потайных жилец,

Локсий, Парнасский бог,

Давнее зло велит

Карой карать коварной.

Если прикажет бог,

Значит, наказ к добру.

Волю небесных властителей надобно чтить.

Свет мы увидели, с дома тяжелые

960 Пали оковы.

Дом, да воздвигнешься! Слишком уж долго ты

В прахе лежал.

Антистрофа 2

Время, целящий врач,

Твой перейдет порог.

Смоется кровь навек,

Скверна сойдет бесследно.

Ветер судьбы благой

Звонкий несет напев:

"Править не будет, не будет незваный жилец!"

970 Свет мы увидели, с дома тяжелые

Пали оковы.

Дом, да воздвигнешься! Слишком уж долго ты

В прахе лежал.

Из дворца выходит Орест. Видны трупы Эгиста

и Клитемнестры.

ЭКСОД

Орест

Глядите - вот страны моей правители,

Чета цареубийц, опустошивших дом.

На троне сидя, правили в согласии,

Дружны и нынче. Рядом на земле лежат.

Хранят и после смерти клятву верности.

Они клялись, что вместе умертвят отца

И что погибнут вместе. Слово сдержано.

А вот пред вами, о беды свидетели,

Снаряд убийства, злая западня отцу,

980 Ногам колодки, а рукам наручники.

Эй, слуги, станьте в круг и разверните сеть,

Сеть для людей: пусть на нее глядит отец,

Не мой отец, а общий наш отец и бог,

Всевидящее Солнце, пусть о матери

Моей узнает все, и пусть свидетелем

Оно мне будет, что убил по праву я

Родную мать. А об Эгисте незачем

988 И говорить: убил как соблазнителя.

995 Каким не бранным словом эту ткань назвать?

Сетями звероловными, цепями ли,

Манком коварным, западней безвыходной,

Тугою петлей, погребальным саваном?

Разбойникам с большой дороги, золото

1000 Бесчестно отнимающим у путников,

Такая сеть, наверно, пригодилась бы:

Уж с ней бы душу отвели, пограбили.

989 И этой мерзкой сетью оплела жена

990 Супруга своего, отца детей своих,

Детей, любимых прежде, злых врагов теперь.

Когда б змеей или морским чудовищем

Она была - ее прикосновение

И без укуса б ядом насмерть ранило.

1003 Да не дадут мне боги жить с такой женой.

Нет, я скорей бездетным умереть готов.

Хор

Строфа

О, несчастье! О, черные, злые дела!

О, владыки-царя безотрадная смерть!

Пышным цветом цветет

Запоздалый цветок наказанья.

Орест

Убила или нет? Глядите, этот плащ,

Мечом Эгиста в алый цвет окрашенный,

1010 Свидетель мне. От крови да от времени

Узор на нем поблек и краски выцвели.

Увы, я волен и хвалить и клясть себя.

И ныне, видя этот роковой покров,

Я плачу о своем злосчастном подвиге,

О доме плачу, о победе гибельной.

Хор

Антистрофа

Без вины человеку прожить не дано,

Не дано прошагать по земле без греха,

И от горя, от бед

Никому навсегда не укрыться.

Орест

Так знайте же: чем кончу, сам не ведаю.

1020 Как будто кони взмыленные ринулись

Прочь с колеи. Неудержимо мчат меня

Взметнувшиеся мысли. Запевает песнь

Теснящий сердце страх - и сердце пляшет в лад.

Друзья, пока рассудок цел мой, слушайте!

Я верю, что по праву наказал я мать,

Преступницу, убийцу богомерзкую.

Сам Локсий, вещий бог, в меня отвагу влил,

Пророча мне, что если месть сыновнюю

Свершу, то буду чист, а если смерть отца

1030 Прощу; меня накажут - я не знаю как:

Стреле не долететь до края мук моих.

И вот иду я в путь. Глядите, масличный

Венок на голове. Пойду просителем

Туда, где Пуп Земли, где в доме Локсия

Сверкает свет немеркнущего пламени.

Там от вины избавлюсь. Никакой другой

Защиты не ищу. Так Фебом велено.

И я хочу, чтоб жители аргосские

Свидетелями были правоты моей.

1040 Отныне мне, несчастному изгнаннику,

Убийцею при жизни и по смерти слыть.

Предводительница хора

Ты поступил достойно. Не впрягай же уст

В повозку слов недобрых. Не накличь беды.

Ведь, головы отсекши двум чудовищам,

Ты в тот же миг добыл свободу Аргосу.

Орест

О, женщины ужасные! Горгонами

Они глядят. На них одежды черные.

И змеи в волосах. Бежать, скорей бежать!

Предводительница хора

О верный сын отца, какие призраки

1050 Тебя гнетут мужайся, одолей свой страх.

Орест

Нет, предо мной не призраки. Сомнений нет.

Передо мной собаки мстящей матери.

Предводительница хора

Кровь на руках твоих еще не высохла:

От крови-то и смута у тебя в душе.

Орест

О, Феб-владыка! Их число умножилось,

А из очей их мерзкая сочится кровь.

Предводительница хора

Один здесь выход. Прикоснешься к Локсию,

И он от этих мук освободит тебя.

Орест

Я вижу их, для вас они невидимы.

1060 Они за мною гонятся. Бежать! Бежать!

Орест убегает.

Предводительница хора

Храни тебя Судьба! Да сбережет тебя

Благая воля бога. Он спаситель твой.

Хор

Вот и третья гроза всколыхнула дворец,

Пролетел ураган,

Пронеслась быстрокрылая буря.

Пир Фиеста - начало. Впервые тогда

Пал удар громовой. А ударом вторым

Прогремела над домом кончина царя,

Полководца ахеян, вождя кораблей,

1070 Вероломно убитого в бане.

А сегодня и третий, спасительный, вихрь

Нас овеял. Иль это конец роковой?

Что несет, где умрет, успокоившись, гнев,

Страшный гнев родового проклятья?

КОММЕНТАРИЙ

УСТРОЙСТВО ТЕАТРА И СТРОЕНИЕ ТРАГЕДИИ

Театральные представления в эпоху расцвета греческого общества были тесно связаны с культом Диониса и составляли часть сельских празднеств, посвященных этому богу, о чем напоминал алтарь Диониса, находившийся в орхестре. _Орхестрой_ называлась центральная часть древнего театра, расположенная между местами для зрителей и скеной. _Скена_ ("сцена", то есть палатка) - это строение, первоначально служившее для переодевания и выхода актеров. Затем она стала изображать фасад здания, храма или дворца, перед которым развертывалось действие, и служить декоративным фоном. Воздвигнутая перед скеной колоннада называлась _проскений_. Места для зрителей (в V в. до н. э. деревянные скамьи, которые позже были заменены каменными сиденьями) располагались уступами, окаймляя подковой орхестру.

В Афинах театр был построен на юго-восточном склоне Акрополя, где находились два храма, посвященные Дионису. Он вмещал более пятнадцати тысяч зрителей. Этот театр, представления в котором устраивались под открытым небом при естественном освещении, послужил образцом для других греческих театров.