Федор Сологуб - Полное собрание стихотворений

Менял разные личины,
Все принимая имена,
Всходя на горные вершины
И опускаяся в долины,
И проходя все времена,

На утомительных дорогах
И на покое у ручья,
В шатрах, в лачугах и в чертогах,
В лохмотьях нищенских и тогах
Я остаюсь всё тот же Я.

В неутомимости стремлений
И в озарениях мечты,
Среди забот и наслаждений,
И радостей, и утомлений,
Всегда передо мною Ты!

В грозовом пламенном сверканьи,
И в разгорании огней,
И в ярком солнечном пыланьи,
И в звездном благостном мерцаньи
Я вижу свет Твоих очей.

Шумят ли волны в бурном споре,
Поет ли соловей ночной,
Звучит ли песня на просторе, —
Мне в звуках радости и горя
Повсюду внятен голос Твой.

Любимых уст Твоих дыханье
Всегда животворит меня,
И что мне горькое страданье,
И безнадежное скитанье,
И зной безрадостного дня!

Пройду я все пути дневные,
Храня заветное кольцо,
И там, где силы неземные
Соединили нас впервые,
Увижу милое лицо.

Всё дано мне в преизбытке —
Утомление труда,
Ожиданий злые пытки,
Голод, холод и беда,

Деготь ярых поношений,
Строгой славы горький мед,
Яд безумных искушений,
И отчаяния лед,

И – венец воспоминанья,
Кубок, выпитый до дна, —
Незабвенных уст лобзанья, —
Всё, лишь радость не дана.

Сквозь туман этой жизни смятенной
Уже виден мне светоч священный,
Только где он, еще не пойму,
И, как прежде, бессильно тоскуя,
То ищу, то томительно жду я
Победившего вечную тьму.

Но когда же себя приневолю
Приподнять эту тяжкую долю
И расторгнуть обманы времен?
Приподнять бы ее хоть немного, —
Вот, близка предо мною дорога,
Только миг – и расторгнется сон.

Душа, отторгнувшись от тела,
Как будешь ты в веках жива?
Как ты припомнишь вне предела
Все наши формы и слова?

Но ты жива, я знаю это,
И ты пройдешь сквозь дым веков
Во исполнение завета,
Еще живее без оков.

Здесь каждый шаг в цепях причины,
И к светлой цели нет пути,
Не остановишь миг единый,
И воля бьется взаперти.

Здесь, в этом нашем бренном теле,
Законом мировой игры
Скрестились и отяготели
Все беспредельные миры.

Но даже этих подчинений
Всемирно неизбежный гнет
Во мне надежду восхождений
К безмерной жизни создает.

На опрокинутый кувшин
Глядел вернувшийся из рая.
В пустыне только миг один,
Л там века текли, сгорая.

Ушедшие от нас живут,
Расторгнувши оковы тлена, —
Мы беглою стезей минут
Скользим, не покидая плена.

Очарования времен
Расторгнуть вс еще не можем.
Наш дух в темницу заключен,
И медленно мы силы множим.

Давно ли темная Казань
Была приютом вдохновений
И колебал Эвклида грань
Наш Лобачевский, светлый гений!

Завеса вновь приподнята
Орлиным замыслом Эйнштейна,
Но все еще крепка плита
Четырехмерного бассейна.

Необратимы времена
Еще коснеющему телу,
И нам свобода не дана
К иному их стремить пределу.

Наш темный глаз печально слеп,
И только плоскость нам знакома.
Наш мир широкий – только склеп
В подвале творческого дома.

Но мы предчувствием живем.
Не лгут позывы и усилья.
Настанет срок, – и обретем
Несущие к свободе крылья.

Окруженный облаками,
Как Зевес,
Только молний не хватает
И небес.

Что же делать! С табаками
Молний нет.
Жизнь, как дым табачный, тает,
Меркнет свет.

Вот и руки задрожали, —
Иль опять
Вспомнил ты, что невозможно
Вспоминать?

Сердце чьи-то пальцы сжали, —
Острый лед.
Осторожно, осторожно!
Горький мед.

Что вся громада эта может,
Такая плотная? Ничто.
Кто эту косность потревожит,
Какою силою? Никто.

Но вот смотри, – кружатся нитки
Со скоростью дневных лучей
И перепиливают слитки,
Которые свинца плотней.

Не надо силы непомерной,
Не надо груды вещества, —
Одной стремительностью верной
Всегда вселенная жива.

Всё, чем чарует достиженье,
Движенью только суждено,
И чем стремительней движенье,
Тем победительней оно.

Что Голиафова громада?
Давид пращу свою кружит,
И вслед за камнем в бездну ада
Душа испуганно бежит.

Коснеют мышцы Геркулеса,
Но если б отрок взять успел
У задремавшего Зевеса
Одну из олимпийских стрел,

Он пролетел бы к антиподам
Чрез лоно матери земли
И под бразильским небосводом
Восстал бы в эллинской пыли.

Остановись – окаменеешь,
Но если душу манит высь,
Не забывай, что пламенеешь,
И вдаль безудержно стремись.

И не иди на зов Далилы,
И не внимай ее речам.
Не надо тяжести и силы
Твоим окрыленным плечам.

Забудь, что есть изнеможенье,
На небо падай, как на дно, —
Чем устремительней движенье,
Тем победительней оно.

Ты посмотрела мне в глаза
С каким-то вещим ожиданьем,
И синеокая гроза
В меня вонзилася лобзаньем.

В какой безмолвной тишине,
Какой таинственною силой
Рожден опять представший мне
Нездешний вестник огнекрылый?

Но упоен я, как вином,
Твоей улыбкою надмирной,
И вечно мне пылать огнем
Твоих очей, мой вождь эфирный.

И как бы охладеть я мог,
Так нескончаемо сжигаем,
Так грозно брошен на порог
Пред этим раскаленным раем.

Не слышу слов, но мне понятна
Твоя пророческая речь.
Свершившееся – невозвратно,
Здесь ничего не уберечь.

Но кто достигнет до предела,
Здесь ничего не сохранив,
Увидит, что заря зардела,
Что день минувший вечно жив.

Душа, как птица, мчится мимо
Ночей и дней, вперед всегда,
Но пребывает невредимо
Времен нетленная чреда.