Федор Тютчев - Том 2. Стихотворения 1850-1873

В Изд. 1868 печатается по автографу: тоже без заглавия, тоже 5 строф в стихотворении; отступления — в 11-й строке («далее глядим», вместо «долее глядим», как в автографе) и в 19-й («Что вот умчала и ее», вместо «Что вот — помчала и ее»). Значительно изменена пунктуация: тире осталось только в конце 8-й строки. В конце 1-й строфы — многоточие, как и в конце 10-й, 12-й, 16-й, 20-й строк. Таким путем сохранился тютчевский художественный эффект недосказанности, неоконченности мысли. В конце стихотворения указан год — 1858.

В Изд. СПб., 1886 также воспроизведен текст автографа, но с особенностями списка (ед. хр. 55(1). Л. 313) в графическом оформлении строфы (четные строки сдвинуты вправо); в 11-й строке — «далее», в 19-й — «умчала», как в Изд. 1868. Заглавие отсутствует, год — 1858— указан. Пунктуация подобна той, что в Изд. 1868.

В Изд. 1900 — редакция РВ , но без заглавия, без указания года. В стихотворении 6 строф, в основном сохранена пунктуация журнального издания, но убраны тире в конце 2-й, 13-й, 17-й строк.

В изд . Чулков II. С. 112–113, в Лирике II. С. 175–176 печатается по РВ.

Датируется 15 августа 1858 г. ( В. К. ).

В оригинале стихотворение имеет иное, чем у Тютчева, заглавие: «Взгляд в поток». Стихотворение Н. Ленау лиричнее, спокойнее (менее драматично), чем у Тютчева, и короче — четыре строфы, а не шесть. Вот его подстрочный перевод:

Мужские и женские рифмы реализуются в немецком тексте смежно. Размер ямбический. В четных строках с женскими рифмами усечен последний ударный слог. Перевод также написан ямбической строкой. В нечетных строках реализован четырехстопный, а в четных строках трехстопный ямб ( Л. Л., М. М. ).

Развернутый отзыв о тютчевском стихотворении принадлежит В. Ф. Саводнику, который полностью перепечатал «Успокоение» и прокомментировал: «Все в природе находится в вечном течении, — возникает, растет, изменяется, исчезает; но для нее, как целого, нет ни рождения, ни смерти: она вечно обновляется, и в этом обновлении находит свое бессмертие. В светлой беззаботности природы, в ее невозмутимом спокойствии заключается высшая мудрость, — человеку остается только учиться ей у природы и, созерцая вечный поток ее явлений, примиряться со своими испытаниями и покоряться роковой неизбежности». Саводник подходит к этому размышлению, вспоминая стих. «Весна», «Певучесть есть в морских волнах…», подводя читателя к тютчевской мысли о «равнодушии» природы ко всему человеческому ( Саводник. С. 194–195).

Д. С. Дарский обнаружил в стихах Тютчева разрешение мучительных диссонансов в переживании временами особого «облегчения», «спасительного перелома»: «Спадает угрюмое напряжение и немятежное входит безволие. Сознание освобождается от привычных понятий и страхов. Вселяется что-то другое и противоположное прежнему, — светлая примиренность и отдача себя роковым силам. Мысль о конце не грозит и не терзает более, — сладостной и изнеможенной радостью исполняет преобразившийся дух. Состояние полнейшей резиньяции, умиленность, покой…» ( Дарский. С. 60–61). Далее исследователь полностью привел «Успокоение». Разъясняя смысл стихотворения, Дарский говорил об отказе поэта от уз эгоистического самосохранения: «Всею телесною и кровною своею полнотой готово увериться существо человека, что в общем для всего живого уделе не стоит своекорыстного отстаивания собственного «я». Не в «отдельной струе» утверждается «я», а «во всеобъемлющем море» мирового бытия. Поэтому «Бесследно все, и так легко не быть!» Дарский привел эту строку, указав на способность Тютчева «отвлекаться от себя и забывать свою личность», отсюда и смирение поэта как философско-нравственный принцип. Дальнейший ход мысли исследователя привел его к стих. «Дума за думой, волна за волной…» ( В. К. ).

Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 34. Л. 2–2 об. и РГБ. Ф. 308. К. 1. Ед. хр. 5. Л. 1–1 об.

Первая публикация — РБ. 1859. Кн. 13. С. 2–3. Вошло в Изд. 1868. С. 179; Изд. СПб., 1886. С. 223; Изд. 1900. С. 230.

Печатается по автографу РГБ. См. «Другие редакции и варианты». С. 290 * .

В автографе РГАЛИ 9-я и 10-я строки исправлены. В первом чтении: «И сходят сумрачные тени / Октябрьских ранних вечеров», во втором: «И на широкие ступени / Екатерининских дворцов». Новый вариант вносится непосредственно по ходу записи стихотворения. Развивая зрительное впечатление, поэт вводит в текст конкретные приметы царскосельского сада. Внизу помета рукой Эрн. Ф. Тютчевой: «22 октября 1858».

Автограф РГБ беловой. Вверху справа помета Эрн. Ф. Тютчевой: «Царское Село, 22-ое октября 1858». Текст представлен в другой редакции. Переработаны заключительные 7-я и 8-я строки первой строфы: «В какой-то неге онеменья / Коснеют в этой полумгле» (в автографе РГАЛИ: «Безгласны, тихи — без движенья / Белеют в этой полумгле»). Статичная картина становится эмоционально-выразительной. Серьезным изменениям подверглась вторая строфа стихотворения. В 9-й строке поэт использует другое определение: «И на порфирные ступени» (в автографе РГАЛИ: «И на широкие ступени»). В новом чтении фиксируется не величина дворцовых ступеней, а цвет, в который их окрасило заходящее солнце. Этот цвет выступает как характерный признак царской власти («порфира» — пурпурная мантия монарха). В автографах представлены разночтения 13-16-й строк: РГАЛИ — «И в тайне сумрака немого / Лишь слабо светит под звездой — / Как память дальнего былого, / Пустынный купол золотой», РГБ — «И сад темнеет как дуброва, / И при звездах из тьмы ночной, / Как отблеск славного былого, / Выходит купол золотой». В этих заключительных строках в обеих редакциях внимание обращено на светящийся в темноте купол, однако в первом варианте его слабое сияние лишь напоминает о прошлом, во втором — он величественный свидетель былого уважения и заслуг.

В РБ текст напечатан в соответствии с автографом РГБ, с разночтением 13-й строки: «И сад желтеет как дуброва» (в автографе: «И сад темнеет как дуброва»). Скорее всего, это просто ошибка. По автографу РГАЛИ публикуется в Изд. 1868, Изд. СПб., 1886 и Изд. 1900. В Изд. СПб., 1886 текст озаглавлен: «Царское Село», в Изд. 1900 15-я строка дана в варианте автографа РГБ: «Как отблеск славного былого».