Александр Житинский - Снежная почта

Лови уходящее счастье,
Безумную птичку-любовь!
Ты больше над милой не властен,
Ничто не повторится вновь.

Беги по ночному бульвару,
Глотая осенний туман,
И где-то в гостях под гитару
Пой песни, бессилен и пьян.

Прокручивай в памяти снова
Безвкусное это кино:
Легчайшая сеть птицелова,
Пустая квартира, вино,

Загадка случайного взгляда,
Обман, не любя и любя…
«Не надо, не надо, не надо!» —
Тверди это так про себя.

Измученный медленной жаждой,
Смотри в проходящий трамвай
И с трепетом в женщине каждой
Родные черты узнавай.

1976

Счастливые стихов не пишут
Ни в будни, ни по выходным.
Они рождаются и дышат
Счастливым воздухом своим.

Спокойные и трудовые,
Приученные ко всему,
Им эти точки, запятые,
Им эти строчки – ни к чему.

У них иное время быта,
Иная светит им звезда.
И что прошло – то позабыто,
А что случится – не беда.

А ты, растерзанный на части
Печалью, ложью и стыдом
Себе изобретаешь счастье
На трудном листике пустом.

1972

Те улочки, где нас не ждут,
Где дверь с замком скрипучим,
По ним бродили там и тут
Мы в детстве невезучем.

Те улочки, где нас не ждут,
Ничто в них не забыто!
По ним бродили там и тут
Мы в юности несытой.

1979
Перевод с польского

Дарите себя, не стесняйтесь!
Дарите решительно всем.
Влюбляйтесь, грешите – старайтесь
Себя подарить насовсем.

Дарите себя неумело,
Дарите житье и бытье,
И душу дарите, и тело,
И дело дарите свое.

Дарите пожитки, бумаги,
Дарите свой голос и смех,
Дарите в приливе отваги,
Дарите, не веря в успех.

Дарите себя, забывайте,
Когда подарили, кому…
Дарите, но не продавайте!
Вот, собственно, речи к чему.

1972

Приятель Сирано! Мечтатель с длинным носом!
Пока я пью вино, пока мне все равно,
Смеяться можешь, но… Не приставай с допросом!
Такое вот кино, приятель Сирано.

Покаемся в грехах – и голову на плаху.
Признаемся в строках, рожденных впопыхах,—
Она воскликнет: «Ах!..» Да ну ее к Аллаху!
Понятье о стихах у ней, как о духах.

Приятель Сирано! Ценителем молчанья
Я стал уже давно. В душе все сожжено.
Воистину смешно мне слушать восклицанья.
Спасение одно – вино и домино.

Любимая, молчи! Немая – ты прекрасна!
Пусть в мартовской ночи безумствуют грачи.
Искать к тебе ключи отнюдь не безопасно,
Но глаз твоих лучи темны и горячи.

1972

Я с радостью стал бы героем,
Сжимая в руке копьецо.
Светилось бы там, перед строем,
Мое волевое лицо.
Раскат офицерской команды
Ловлю я во сне наугад,
Пока воспаленные гланды,
Как яблоки, в горле горят.

Я стал бы героем сражений
И умер бы в черной броне,
Когда бы иных поражений
Награда не выпала мне,
Когда бы настойчивый шепот
Уверенно мне не шептал,
Что тихий душевный мой опыт
Важней, чем сгоревший металл.

Дороже крупица печали,
Соленый кристаллик вины.
А сколько бы там ни кричали —
Лишь верные звуки слышны.
Ведь правда не в том, чтобы с криком
Вести к потрясенью основ,
А только в сомненье великом
По поводу собственных слов.

Молчи, наблюдатель Вселенной,
Аструном доверчивых душ!
Для совести обыкновенной
Не грянет торжественный туш.
Она в отдалении встанет
И мокрое спрячет лицо.
Пускай там герои буянят,
Сжимая в руке копьецо!

1974

Меньше слов и больше дела.
Никому не нужен крик.
Важно, чтоб душа сумела
Для себя найти язык.

Важно быть честнее века,
Твердо стоя на своем,
Чтобы профиль человека
Был яснее с каждым днем.

Важно счастью научиться
И трудиться, а не ныть.
Что случится, то случится,
Значит, так тому и быть.

Значит, эти испытанья
Уготованы тебе,
Точно знаки препинанья
В предначертанной судьбе.

1972

Ничто не проходит бесследно
Из верно служивших вещей.
Подсвечник какой-нибудь медный,
И тот попадает в музей.

Какой-нибудь стул колченогий
Векам оставляет портрет,
Исполненный кистью Ван Гога,
Влюбленного в данный предмет.

И дело не столько в поэте,
В художнике, где б он ни жил,
А больше в том самом предмете,
Который исправно служил.

1972

Выходя из ресторана,
Не забудьте посмотреть
На творенье Монферрана,
Побеждающее смерть.

Можно спорить, осуждая
Архитектора за вкус,
И, себя не утруждая,
Слыть поборником искусств.

Можно даже, как нарочно,
Не заметить храма, но
Все же он поставлен прочно
И стоит уже давно.

А суждения о стиле
Бесполезны и смешны.
Что бы вы ни говорили,
Он стоит и хоть бы хны.

1972

Я расскажу, как стыдно быть немым
В пивной, где виснет папиросный дым,
В трамвае, утомительно бренчащем,
Как мелочью, усталыми людьми,
На пыльном тротуаре, где прохожий
Походит на тебя не только кожей,
Но и душой, которую едва
Возможно ль толком воплотить в слова.

Как стыдно быть немым, когда в тебя
Заглянет человек, стоящий рядом:
«Вы, кажется, листаете словарь?
Ну, что там пишут новенького нынче?»
А что сказать?.. Скажу ему: душа!
Тогда другой (он пьян, стоит нетвердо)
Обидится и скажет: «Ни шиша!» —
И будет прав… Как стыдно быть немым,
Когда взирают на тебя с надеждой
И ждут, что вот сейчас, еще немного,
И будет слово каждому дано.

«Вот, например, – скажу, – любовь. Чем плохо?»
Но женщина вздохнет: «Не та эпоха!»
И дядя согласится: «Нет любви.
Ты что-нибудь другое назови,
А то кругом помешаны на сексе…»

Ах, сердце! Для чего ты бьешься, сердце?
Ты телеграф, но я, не зная кода,
Твержу свое: душа, любовь, природа…
Перевожу: любовь, природа, смерть.
«От взрыва?» – уточняет тот же дядя.
Бегу вперед, ни на кого не глядя,
Растерянный, подавленный, немой.