Сергей Сметанин - Зной

На край двора слетели голуби,
Заполонили весь газон,
И в облака возносит голову,
Как телевышка, старый клен.

С листвы еще падают редкие капли,
Но дождик закончился. В небе светло.
Березки стоят, будто чуткие цапли,
Готовые стаю поднять на крыло.

Сквозь волны пырея глядит подорожник:
На чудо-рябинке, задорно дразня,
Горит жемчугами расшитый кокошник,
Играя цветами предзимнего дня.

В ветвях затаилась уютная сырость.
И песенка птичья, забредшая в лес,
Как будто по радуге, к нам опустилась
Путями покинутых, мокрых небес.

Давно я не слышал их скорбного клича:
Над парком осенним, опавшим вот-вот,
Зовут журавли, так протяжно курлыча,
К далекому югу российских широт.

Они улетают, и впору сорваться —
Так душу тревожит редеющий строй
Отчаянных братьев пернатого братства,
Дрожа над синеющей долгой горой.

Лететь… Я готов разрыдаться, как школьник.
Уходит, едва различим он вдали —
Забытого детства живой треугольник
С единственных в мире небес и земли.

Прощается с нами, протяжно курлыча,
Следа не оставив, не кинув пера…
Как долго я ждал журавлиного клича
Над рощей, опавшей как будто вчера!

Я не люблю промозглую погоду
Сургутского начала октября.
Все утро дождь набрасывает воду
На дрогнувшие иглы фонаря,
Как серое, тугое одеяло,
Крутыми водостоками трубя.
И скоро ночь, по прошлому скорбя,
Опять раскинет звезды как попало.
Закат осыплет облако малиной,
Дыханье ветра станет погрубей,
И жалкий лист на ветке тополиной
Нахохлится, как старый воробей.

Вся осень – в пылу и расцвете,
Как будто в последнюю треть
Янтарной горе на рассвете,
Как прежде, гореть и гореть.

Вся осень – в биении листьев.
И не было веры верней,
Чем кедра кораблик ветвистый
На якоре цепких корней.

Вся осень дрожит в позолоте,
Лишь он умудренно-велик.
Один в суете и заботе
О чем ты мечтаешь, старик?

Молчат твои внуки и дети,
И дождь распылил свою плеть…
– О лете, мой милый, о лете.
О чем еще больше жалеть!

В октябре на улице Островского
Возле дома – желтая трава.
Под лучами солнышка покровского
На широком небе – синева.

Там летит под облачные полосы
Городской рабочий говорок,
А вдали дождя густые волосы
Раздувает свежий ветерок.

Там береза ярко-золотистая,
Цвинькает синица на стволе.
И в груди моей настала чистая,
Лучшая погода на земле.

Свежий ветер вьет и кружит
Мимо нашего двора,
На краю замерзшей лужи —
Заводная детвора.

Вечер нежностью пронизан,
Окружен, как дивный лес.
И слоится по карнизам
Отсвет окон и небес.

Туман – как белая рубаха.
Крахмально-розовая тьма
Размыла вставшие из праха
Монументальные дома,

Легла на сосны сенью мглистой,
Обводит изгородь кольцом.
Один березки ствол безлистый
Надежным вырезан резцом.

В его штрихах миллиметровых
Я вижу Дюрера листы…
И сетью веточек лиловых
Провисла крона с высоты.

Как ясно и просто, поняв небеса,
Живут снегири, воробьи, свиристели.
Сегодня синицы во двор прилетели,
Играли под окнами четверть часа.

Прозрачная роща на поздней заре
Из желтых тонов перешла в голубые.
Зима наконец-то пришла в ноябре,
Березки надели платки кружевные.

Сугроб у крыльца – будто сказочный зверь:
По белому пуху – морозное пламя.
И девочка, выпустив кошку за дверь,
– Куда ты? Простудишься! – машет руками.

Хватает покрепче ее за бока —
Беглянка поводит усами жестоко:
Ей дома сидеть чересчур одиноко,
Хотя и терпимо. Возможно. Пока.

Зима. В Сургуте в это время
День мимолетен, как мечта.
Я на работу еду в темень,
Обратно – та же темнота.

И там, где трасса распрямилась,
Великолепна и строга,
На придорожные снега
Ночное небо опустилось.

Созвездья фар летят весь вечер,
Обозначая поворот:
Двойные белые – навстречу.
Двойные красные – вперед.

По Сургуту, Сургуту, Сургуту – тревожные сумерки.
Ах, когда же грядущие белые ночи грядут?
Полушубки не греют, и шутки до времени умерли
Будто градусы холода рта разомкнуть не дадут.
Даже та же луна, наша старая рыжая спутница —
Словно маятник в небе дрожит от внимательных глаз:
По Сургуту, Сургуту, Сургуту идет межуютица,
И застывшей солярки не жжет на обочине КрАЗ.
Словно жесть по щеке – не скупятся ветра на пощечины,
Выжимая короткие слезы и долгую злость,
Но для наших сердец никогда не найдется обочины,
На которой бы им отдохнуть от работы пришлось.
И краснеют в балках подключенные в сеть нагреватели,
И сквозь двери двойные парит индевелый подъезд,
И любому морозу мы все же друзья и приятели —
Не об этом ли он и трещит, одичалый, окрест.

Не плачь, моя доченька, жизнь – она вечно упряма.
Будь сильной, как папа, красивой и умной, как мама.

До свадьбы забудутся ссадины и ушибы.
Утри свои слезы, пусть воду возьмут себе рыбы.

Ты вырастешь скоро, скорее, чем после захочешь.
Все будет: прекрасные платья, веселые ночи.

Ты будешь хозяйкой большого, красивого дома,
Там солнце за окнами будет смеяться знакомо.

Там будет светло и спокойно во время ненастья —
И бури, и войны боятся остаться без счастья.

Не плачь, моя доченька, пусть себе дождики плачут.
Им, кажется, хуже – они не умеют иначе.

Живи, словно солнышко, пусть тебе весело будет,
И станешь счастливой, и счастья никто не осудит.

Глаза раскроет кот,
И солнце в них зайдет.
Глаза закроет кот,
А солнце не уйдет.
И вечером, когда
Темно, и ночь близка,
Гляди, в глазах кота
Два солнечных куска!

С утра мело широкими кругами,
А на рассвете падал наугад,
Пространство размечая между нами,
Душа зимы российской – снегопад.

И город перед нашими глазами
Раскинул феерический наряд
С верандами, качелями, шатрами…
И сказке вслед прохожие глядят.