Людмила Кулагина - Да будет день!

Не мучься в раздумьях и планов
Своих нереальных не строй.
Считай хоть слонов, хоть баранов,
Чтоб «мух» отогнать – мыслей рой:

«Как жить мне в земной круговерти?
Как меньше хандрить и болеть?
Нужды избежать, страха смерти
И чтобы почти не стареть?..»

Опять о пустом размечталась.
Хватило бы жизни на треть.
Не думать о том, что осталось.
Уж лучше картинки смотреть.

И вот я в Бискайском заливе
По берегу моря хожу,
Вдыхаю там свежесть прилива,
Ракушки в песке нахожу.

Потом среди улочек узких
Увижу столь близкий мне дом.
Но там говорят на французском, —
Могу лишь молчать я на нём.

Конверт надписать, вклеить марку,
Послать из Тамбова привет…
А вот уж я мысленно в парке,
В котором чего только нет:

Берёзы, ирга, вязы, клёны…
Ну, разве отсутствует ель.
Желтеет раёк мой зелёный.
Придёт золотая метель,

Закружит листвою, завертит…
Осенний луч солнца лови.
Не думай о мраке, о смерти, —
Сегодняшним светом живи.

На руке моей, как на поляне,
Тропки—вмятины – след от подушки.
Солнце явно не скоро заглянет
В дом, где майка – как флаг на просушке,

От жары и кошмариков потный
(Не с гербом, а с облезлым пионом),
От бессонницы нудной, зевотной, —
В темноте, где сливаются с фоном

И фигура, и вещь, и рисунок
Той липучей сумятицы мыслей,
От которой свихнуться рискуя,
Я на кухню сбегаю то с «Кысью»,

А то с «гариками», но всё чаще
С афигенно—загадочным Бродским.
Не совсем с ним, всего только с частью —
«Частью речи», похожей на россыпь

Королевских подарков – жемчужин
И цветных яшм—агатов и прочих.
Потому как особенно нужен
Яркий ум чей—то мне тёмной ночью:

От его озарений светлее,
Ночь не кажется долгой и мрачной…
Как писали: восток уж алеет,
И становятся тени прозрачней.

Бессонница – бесшумная змея,
На фоне утра черновых мазков
Всё ворошит окрошку бытия
В горшке ночных моих мозгов…

Пристала ко мне бессонница,
Как банный лист или волос к телу,
И мыслей печальная конница
Мелькает за словом «хотела».

Хотела любви я и знанья,
Комфорта на старости лет,
Не почестей, но – призванья,
И в счастье заветный билет.

Но в мудрости много печали.
В любви – боль и горечь утрат.
Комфорт лишь в последнем причале.
Призванье не стоит затрат.

А счастье – синоним покоя.
Смотри, лист осенний дрожит.
Несбывшееся тоскою,
Как ворон, у сердца кружит…

Я – смертельно уставший от жизни Пьеро,
Но пытаюсь ещё улыбаться.
Поезд мой уж покинул перрон,
Мне ж судьбою случилось остаться.

Поезд мой – я себя ещё раз обману, —
Может быть, хоть на время вернётся,
И в осеннем ненастье не утону, —
Всё ещё как—нибудь обойдётся.

Будет в жизни и радость – не только печаль,
И черёмухи снежной цветенье.
И пусть дует холодный трезвящий мистраль,
Без потерь и утрат – счастья нет обретенья.

И зальёт по весне мои раны сирень,
Как бальзамом, душистою пеной,
Я услышу волшебные звуки сирен
И куплюсь на их сладкое пенье.

Снова чувства, как прежде, во мне расцветут, —
Как фиалки нежданно в апреле,
И печальные песни мои унесут
Соловьёв долгожданные трели.

И пойму, что ещё не конец, не конец,
Коль полна я надежд и иллюзий,
И венок из увядших цветов – не венец.
Жизнь ещё зазвучит под мелодию блюза.

Пусть детской щербатой улыбкой
Меня встретит завтрашний день.
Я тихой и робкой улиткой
На свет поползу, чтобы тень

Усталости, страхов, несчастий
Вчерашнего горького дня
Хотя бы на время, отчасти
Отстала б на шаг от меня.

Природе созвучна настрою,
В которой настала весна,
На пепле я зáмки построю,
Очнувшись от страшного сна.

Расстанусь с тоскою прогорклой,
Чтоб всю полноту жизни пить!
И пусть у неё привкус горький, —
Я жизнь не устану любить.

Привет, униженным, а также оскорблённым,
В обиду, как в бесценный дар, влюблённым,
На раны сыплющим себе помногу соли.
И радость жизни покидающим для боли.

Прости обидевших тебя иль обругавших,
Таких же, как и ты, замотанных, уставших —
От жизни, от себя и от лишений,
А, может, от бессилья искушений.

Забудь и подари им радости прощенья,
И не дразни себя фантазией отмщенья.
Не нам дано судить, и по делам воздастся.
Ведь жизнь, пройдя в обиде, не удастся,

Отравлены обидой будут дни и годы,
Ты не заметишь солнца, красоты природы,
И будешь думать лишь о том, что плохо.
Сходи—ка на пустырь, сорви чертополоха,

Поставь его цветок с защитною колючкой,
И в сердце не впускай завистников и злючек.
Благодари за всё судьбу свою и Бога,
И ты увидишь, что ведёт дорога

К твоим мечтам, душевному покою,
Жизнь снова станет светлою такою.
Мир не изменится, но, может, освещенье?..
И помни: мы грешны, не нам – отмщенье.

Прости, меня, Господь, что нынче я не в храме,
И не стою там со свечою и молитвой,
А вместо Ликов вижу я в оконной раме
Лишь света яркого и тёмной тени битву.

Не в храме я, но о Тебе я помню,
Ты для меня теперь – во мне, всегда, повсюду.
Прошло три года лишь с последних помин.
Кто спас меня, об этом не забуду.

Когда ты самой клеткой малой знаешь,
Кому обязана минутой каждой жизни,
Внутри молитву благодарно сотворяешь.
Что я не в храме, – не вмени мне в укоризну.

Нам кто—то высший нужен,
В бесплотный мир оконце.
Смотри – ведь даже в луже —
Кусочек неба с солнцем.

Не осуждай. Господь наш милосердный
Тебе язык не для таких дал слов,
А для молитв покаянных, усердных,
Для чтения Акафистов, Псалмов,

Хвалы Святым (не укоренья смертных) —
Всем тем, кто духом тленье превозмог.
Пред их любовью наши чувства меркнут.
Судить нас, грешных, может только Бог.

Когда в душе досады, укоризны,
Проси Всевышнего, чтоб твой дал видеть грех,
И помнить лишь о будущей отчизне:
Летуч, как дым, любой земной успех.