Алевтина Сержантова - [Стихи]

Север. Зима. Сибирь.
День, темнотой распятый.
И ледяной мизгирь
Вяжет канву заката.

Тонкая вязь письма.
Вашим раздумьям внемлю.
Север. Сибирь. Зима.
Ночь покрывает землю.

Что нам дано? Ответ
Знает лишь тот, кто отмерил
Мне — этот хмурый рассвет,
Зиму, Сибирь и Север.

На Ямале в медпункте была я с врачами в бригаде.
Мы сидели там несколько суток по воле стихий.
И листая, от скуки, забытые кем-то тетради,
Я случайно наткнулась на чьи-то чужие стихи:

«Мой любимый, ты знаешь, опять мне сегодня не спится.
Карусель колдовскую над тундрой заводит метель.
Снова снег за окном в нескончаемом танце кружится,
Не смущаясь ничуть, что уже на исходе апрель.

Я одна, хоть ты близко, лишь слово промолвить — услышишь,
Но не смею, не стану тревожить усталый покой.
Я смотрю твои сны: в них летишь ты всё дальше и выше, —
Вот дочурку увидел, вот крепко обнялся с женой.

Ты ей скажешь потом: „Пропади же он пропадом, Север.
Я устал от зимы, где не греет семейный очаг.
Я земную любовь свою долгой разлукой проверил
И желанней тебя на Земле никого не встречал“.

Я грущу оттого, что слова эти будут не лживы,
Оттого, что лишь отблески солнца чужого ловлю,
Что ни сказок, ни песен о запретной любви не сложили,
Оттого, что под Божьим и женским проклятьем люблю.

Что сухи мои слёзы, как немы молитвы Иуды,
Что приняв медный грош, не скупясь, разменяла талант,
Что на карте судьбы твоей тонким пунктиром пребуду —
Лишь как северный, временный, как запасной вариант.

Есть на свете черта, за которую нет мне дороги…
Но я тоже жена! — Нас великим сияньем венчал,
Возведя королевские береговые чертоги,
Расстелив белоснежную тундру — суровый Ямал.

Будешь счастлив, родной, на далёкой своей Украине —
Нежным, ласковым мужем, заботливым, добрым отцом.
Только я всё равно буду ждать, потому что отныне
Круг Полярный мне стал ледяным обручальным кольцом.

Я тебе благодарна, Ямал, за прекрасную малость
Долгожданного счастья быть преданной, верной женой.
Ну и что из того, что мне золота не досталось?
Лёд не тает на Севере в летний арктический зной…»

Мы когда-то неделями ждали погоду в палатках.
Нам ли в тёплом медпункте бояться разгула стихий?
Трое суток читала я тоненькую тетрадку
И невольно запомнила чьи-то чужие стихи.

Уже не ночь, но ещё не утро.
А под бортом распласталась тундра.
А я — ну выдалась же работа! —
Болтаюсь в брюхе у вертолёта.

Метель кружится и завывает.
«Ту» реактивные не летают.
Лишь медицине одной в угоду
Признали лётной для «Ми» погоду.

Вытряхнет душу в такой болтанке.
Где приземлятся мои останки?
Вот, наконец-то, и буровая.
Больной — живой. Я — едва живая.

Лечу болезного что есть силы.
Не умирай только, друг мой милый!
Коль в вертолёте не полегчает,
В реанимации откачают.

Ещё не старость, уже не юность.
Ещё осталось немного (сплюнуть
Через плечо!) мне пожить на свете,
И, может, даже удачу встретить.

Вот только б целой в Надым добраться.
Не оплошайте, пилоты — братцы!
Пусть вам поможет попутный ветер.
Ещё не ночь, но уже не вечер.

Какое небо над Надымом, какое небо!
Оно спустилось с недоступной выси,
И дети его трогают руками,
Катая солнце, как блестящий мячик.
То, упразднив закаты и рассветы,
И день, и ночь не могут наиграться,
А то, как надоевшую игрушку,
Забросят солнце в самый тёмный угол,
Откуда его еле-еле видно.
Находятся им новые забавы:
Стоцветные волшебные гирлянды
Из окон замка Снежной королевы
Сияют притягательной, манящей,
Желанною и жуткой красотой.
Взглянуть на них всего одним глазком
И спрятаться скорей в тепло укрытий!
Кто засмотрелся — пленник королевы,
Заледенеет он насквозь, до сердца…
Какое небо над Надымом, какое небо!
Оно так близко сходится с землёю,
Что каждый, кто здесь жил, наверно знает:
Он побывал на самом горизонте.

Бессонница о четырех строках.
Ты мой журавль, а я — твоя синица.
Ты крепко спишь, а мне всю ночь не спится,
Я не могу заснуть в твоих руках.

И в темноте, где так тепло и тихо,
Где каждый вдох и выдох мне знаком,
Я догоняю — белой журавлихой —
Ту стаю, где летишь ты вожаком.

Есть три неразрешимые задачи:
Узнать о будущем в своей судьбе,
В прошедшем что-либо переиначить
И высказать любовь мою к тебе.

Есть три невыполнимые желанья:
Жить вечно, оставаясь молодой,
Счастливой стать, не испытав страданья,
Не разлучаться никогда с тобой.

Есть три невосполнимые потери:
В чужой стране язык родной забыть,
Зло повстречав, разубедиться в вере,
В любви к тебе отвергнутою быть.

Четыре неразгаданных явленья:

Господи, твое поле
Засветло дай пройти.
Не утопи в застолье,
По миру не пусти.

Дай не прерваться роду
И не проклясть родни.
Властью не изуродуй,
Завистью не черни.

Совести дар бесценный,
Чести — не отнимай.
Не заклейми изменой,
Подлостью не замай.

Дай не нарушить слова
И не поклясться в лжи,
Не убивать живого,
Мертвому не служить,

Идолам не молиться,
Веры не потерять,
Переменив столицу,
Родины не менять.

Пусть эта песнь нестройна,
Лучшей мне не сложить.
Господи, дай достойно,
Засветло жизнь прожить.

Господи, храни моё дитя,
Ведь оно так чисто и невинно.
Всё Тебе с высот Вселенских видно.
Лишь в Тебе спасенье обретя,

Умоляю: коли суждено
Было ему на земле родиться,
Над которой чёрный вихрь кружится,
Затвори и двери, и окно.

Если строгой мерой свет и тьму
Делишь Ты, и солнце, и ненастье, —
Господи, позволь мне долю счастья
Передать ребёнку моему.

Если рядом с дочкой нет меня,
Не покинь, не оставляй в разлуке,
Протяни спасающие руки,
Вынеси из вод и из огня.

Господи, святое волшебство
Сотворив, не отнимай подарка.
В детском взоре благостно и ярко
Светит луч воззренья Твоего.