Иван Хемницер - Басни

По силѣ даннаго велѣнья,

Рогатый крупный, мелкій скотъ

Имѣетъ изгнанъ быть изъ львинаго владѣнья,

И долженъ выходить не въ сутки, въ одинъ часъ".

Такой объявленъ былъ львомъ пагубный указъ,

И всѣ повиновались:

Отправился козелъ, бараны въ путь сбирались,

Олень и волъ и всѣ рогатые скоты.

"А ты, косой, куды?"

— Ахъ, кумушка, бѣды! — 11

Трусливый зайчикъ такъ лисицѣ отзывался,

А самъ совался

И метался:

— Я видѣлъ тѣнь ушей моихъ;

Боюсь, сочтутъ рогами ихъ

Министры львины. Ахъ! зачѣмъ я здѣсь остался?

Опаснѣйшими ихъ рогами обнесутъ.

— "Ума въ тебѣ не стало: это уши!"

Лисица говоритъ. — Рогами назовутъ:

Пойдутъ и уши тпруши. (*)(*) Тпруши — зовъ коровы, слѣдовательно, намекъ на рога.12

Случилося у льва въ чины произвожденье.

За службу должно награждать,

Но я хочу сказать,

Что злоупотребленье

И въ скотской службѣ есть.

"Ну, какъ безъ огорченья

Возможно службу несть,

Когда достоинство всегда безъ награжденья?"

Такъ заяцъ говорилъ

(Обиженъ заяцъ былъ

И обойденъ считался):

"Я предъ лицомъ служу, а зайцемъ же остался!

Медвѣдь сталъ господинъ,

И волка наградили;

Лисицу черезъ чинъ

Судьею посадили

Въ курятникѣ рядить:

Случится же судью такъ кстати посадить!

А гдѣ они служили?

Край свѣта, на войнѣ; и то

Не вѣдаетъ еще никто,

Что били ли они, или самихъ ихъ били.

А я,

Хотя не воинъ,

Хотя и не судья.

Извѣстна служба льву моя:

Извѣстно, я чего достоинъ".

— Да гдѣ ты, другъ, служилъ? —

Барсукъ его спросилъ.

— "Передъ самимъ царемъ два года съ половиной

Я всякій день шутилъ;

А онъ меня сравнилъ

Теперь съ другой скотиной,

Котора ничего не дѣлала нигдѣ!"

— Ты шутствовалъ вездѣ,

И чиномъ наградить тебя бы было должно;

Твой также трудъ не малъ! —

Барсукъ ему сказалъ: —

Но произвесть тебя по службѣ невозможно:

Ты знаешь, вѣдь, мой свѣтъ,

Что оберъ-шутовъ въ службѣ нѣтъ.

Жила у барина собака на дворѣ

Въ такомъ довольствѣ и добрѣ,

Въ какомъ, бывало, жилъ чернецъ въ монастырѣ,

Всего же болѣ,

Что жить могла на волѣ.

Сосѣдъ, который въ домъ къ боярину ходилъ,

Собаку эту полюбилъ,

Да какъ достать ее, не знаетъ:

Просить боярина объ ней онъ не хотѣлъ,

Украсть ее — бездѣльствомъ счелъ.

"Нѣтъ, надобно", онъ разсуждаетъ,

"Скромнѣе поступить,

И тонкимъ образомъ собаку ту сманить".

Бездѣльство тонкое бездѣльствомъ не считаетъ,

И всякій разъ, когда, бывало, ни придетъ,

Рѣчь о собакѣ заведетъ:

При ней самой ее какъ можно выхваляетъ,

А барину пенять начнетъ,

Что содержаніе ей у него худое:

"Нѣтъ, у меня житье ей было-бъ не такое;

Иного я куска и самъ бы ѣсть не сталъ,

Да этой бы собакѣ далъ;

Всегда бы спать съ собою клалъ.

А у тебя она лишь кости подбираетъ

И какъ случится спитъ!"

Все, что сосѣдъ ни говоритъ,

Собака правдою считаетъ

И думаетъ: "Что? можетъ быть, и впрямь

Еще мнѣ лучше будетъ тамъ,

Хоть хорошо и здѣсь… отвѣдать бы пуститься;

А худо — и назадъ, вѣдь, можно воротиться".

Подумала, да и съ двора долой,

Къ сосѣду прямо прибѣжала.

Живетъ дней нѣсколько, и мѣсяцъ, и другой,

Не только что куска того не получала,

Котораго, сосѣдъ сказалъ,

Не съѣлъ бы самъ, а ей бы далъ, —

И костью съ нуждою случится 13

Собакѣ въ праздникъ поживиться.

Спать — хуже прежняго спала,

А сверхъ того еще привязана была.

И подѣломъ: зачѣмъ сбѣжала?

Впередъ, собака, знай, когда еще не знала,

Что многіе умѣютъ мягко стлать,

Да жестко спать.

Собаки добрыя съ двора на дворъ не рыщутъ

И отъ добра добра не ищутъ.

Купались карлики. Къ нимъ великанъ пришелъ,

Который тожъ хотѣлъ

Купаться,

Да видитъ, для него рѣка

Въ томъ мѣстѣ, гдѣ они купаются, мелка.

Ихъ спрашивать и добиваться:

Не знаютъ ли, гдѣ глубина?

"Поди туда", ему сказали:

"Вотъ тамъ она".

И мѣсто указали.

Однако же, рѣка

Для великана все мелка,

Чтобы купаться.

Еще у нихъ онъ добиваться!

"Ну!" говорятъ: "такъ тамъ такая глубина,

Что не найдешь и дна!

Мы черезъ это мѣсто плыли".

Но, все, гдѣ карлики и дна не находили,

Въ бродъ переходитъ великанъ.

Иному и въ дѣлахъ лужайка — океанъ.

Увидя волкъ, что шерсть пастухъ съ овецъ стрижетъ,

"Мнѣ мудрено", сказалъ: "и я не понимаю,

Зачѣмъ пастухъ совсѣмъ съ нихъ кожу не деретъ.

Я, напримѣръ, такъ я всю кожу съ нихъ сдираю

И то-жъ въ иныхъ дворахъ господскихъ примѣчаю.

Зачѣмъ бы и ему не такъ же поступать?"

Слонъ, волчье слыша разсужденье,

"Я долженъ", говоритъ, "тебѣ на то сказать:

Ты судишь такъ, какъ волкъ, а пастухово мнѣнье —

Овецъ своихъ не убивать.

Съ тебя, да и съ господъ иныхъ примѣры брать, 14

Не будетъ, наконецъ, съ кого и шерсть снимать".

"Вотъ эту-бъ тысячу мнѣ только докопить,

А тамъ ужъ стану я довольствуяся жить",

Сказалъ кощей, давно ужъ тысячи имѣя.

Сбылось желаніе кощея,

И тысячу онъ докопилъ;

Однако же, кощей все недоволенъ былъ.

"Нѣтъ, тысячу еще; а ту когда достану,

Я, право, болѣе желать не стану".

Увидимъ. Тысячу и эту онъ досталъ,

Однако, слова не сдержалъ

И тысячу еще желаетъ,

Но ужъ послѣднюю, въ томъ точно увѣряетъ.

Теперь онъ правду говорилъ:

Сегодня тысячу и эту докопилъ,

А завтра умеръ онъ, и все его имѣнье

Досталося по немъ другимъ на расточенье.

Когда-бъ кощей иной,

Доходъ пріумножая свой,

Еще сегодня догадался,

И пользоваться имъ старался!

"Постой, паукъ сказалъ:

Я чаю, я нашелъ причину,

Зачѣмъ еще большой я мухи не поймалъ,

А попадается все мелочь: дай, раскину

Пошире паутину;

Авось-либо тогда поймаю и большихъ".

Раскинувъ, нажидаетъ ихъ:

Все мелочь попадаетъ;

Большая муха налетитъ,

Прорвется и сама, и паутину мчитъ.

А это и съ людьми бываетъ,

Что маленькимъ, куда

Ни обернись, бѣда, —

Вотъ, напримѣръ, большой, хоть въ кражѣ попадется,

Выходитъ правъ изъ-подъ суда;

А маленькій наказанъ остается!15

Прекраснымъ садомъ кто-то шелъ

И въ немъ гнѣздо червей нашелъ.

А черви—гадина такая

Въ саду, какъ язва моровая.

Какъ недуговъ такихъ

Найти и не напасть на нихъ?

Не вытерпишь никакъ, чтобъ саду не вредили.

И тотъ, кто по саду ходилъ,

Взявъ палку, ихъ гнѣздо разрылъ.

Лишь только ихъ разворошили,

Всей кучею они на палку поползли,

Какъ будто бы войной противъ нея пошли:

На палку куча наступала,

А палка, между тѣмъ, все кучу разрывала.