Роберт Бёрнс - СТИХОТВОРЕНИЯ

Тебе мы кланяемся низко,
В последний раз сказав: "Аминь!"
Грешил ты редко по-английски.
Пусть бог простит твою латынь!

О, будь у скоттов каждый клан
Таким, как Джинни Скотт, –
Мы покорили б англичан,
А не наоборот.

Слова он сыпал, обуян
Ораторским экстазом,
И красноречия туман
Ему окутал разум.

Он стал затылок свой скрести,
Нуждаясь в смысле здравом,
И где не мог его найти,
Заткнул прорехи правом…

Достойна всякого почета
Владений этих госпожа.
В ее таверне есть работа
Для кружки, ложки и ножа.

Пускай она, судьбой хранима,
Еще полвека проживет.
И – верьте! – не промчусь я мимо
Ее распахнутых ворот!

Я ехал к вам то вплавь, то вброд.
Меня хранили боги.
Не любит местный ваш народ
Чинить свои дороги.

Строку из Библии прочти,
О город многогрешный:
Коль ты не выпрямишь пути,
Пойдешь ты в ад кромешный!

Покойник был дурак и так любил чины,
Что требует в аду короны сатаны.
– Нет, – молвил сатана. – Ты зол, и даже слишком,
Но надо обладать каким-нибудь умишком!

Клади земли тончайший слой
На это сердце робкое,
Но башню целую построй
Над черепной коробкою!

Прими мой дружеский совет:
Писать тебе не надо
Небесных ангелов портрет,
Рисуй владыку ада!

Тебе известней адский лорд,
Чем ангел белокурый.
Куда живее выйдет черт,
Написанный с натуры!

На то и меньше мой алмаз
Гранитной темной глыбы,
Чтобы дороже во сто раз
Его ценить могли бы!

Джемс Грив Богхед
Был мой сосед,
И, если в рай пошел он,
Хочу я в ад,
Коль райский сад
Таких соседей полон.

Пред тем, как предать капитана могиле,
Друзья бальзамировать сердце решили.
– Нет, – молвил прохожий, – он так ядовит,
Что даже червяк от него убежит!

Вам, остроумцам, праздным и капризным,
Довольно издеваться над акцизным.

Чем лучше ваш премьер или священник,
С живых и мертвых требующий денег
И на приход глядящий с укоризной?
Кто он такой? Духовный ваш акцизный!

Газетные строчки
Прочел я до точки,
Но в них, к сожалению, мало
Известий столичных,
Вестей заграничных.
И крупных разбоев не стало.

Имеет понятье,
Что значат известка и глина,
Но в том, что сложнее, –
Ручаться я смею, –
Она, как младенец, невинна.

И это перо
Не слишком остро.
Боюсь, что оно не ответит
На все бесконечное ваше добро…
Ах, если б у солнца мне вырвать перо
Такое, что греет и светит!

Мы к вам пришли
Не тешить взгляд
Заводом вашим местным,
А для того,
Чтоб смрадный ад
Был местом,
Нам известным,

Мы к вам стучались
Целый час.
Привратник не ответил.
И дай нам бог,
Чтоб так же нас
Привратник ада встретил!

Лежит карга под камнем сим.
И не могу понять я,
Как этой ведьме Гриззель Грим
Раскрыла смерть объятья!

К политике будь слеп и глух,
Коль ходишь ты в заплатах.
Запомни: зрение и слух –
Удел одних богатых!

Проведав, что Френсис в объятиях смерти,
Топ-топ – прибежали к одру его черти.
Но, слыша, как стонут под грузом больного
Тяжелые ножки кровати дубовой,
Они отказались принять его душу:
Легко ли поднять эту грузную тушу!

Ты обозвал меня совой,
Но сам себя обидел:
Во мне ты только образ свой,
Как в зеркале, увидел.

Чего ты краснеешь, встречаясь со мной?
Я знаю: ты глуп и рогат.
Но в этих достоинствах кто-то иной,
А вовсе не ты виноват!

Мошенники, ханжи и сумасброды,
Свободу невзлюбив, шипят со всех сторон.
Но если гений стал врагом свободы, –
Самоубийца он.

Себя, как плевел, вырвал тот,
Кого посеял дьявол.
Самоубийством от хлопот
Он господа избавил.

Ушел ли ты в блаженный рай
Иль в ад, где воют черти, –
Впервые этот вздорный лай
Услышат в царстве смерти.

Пусть по приказу сатаны
Покойника назначат
В аду хранителем казны, –
Он ловко деньги прячет.