Александр Блок - Стихотворения

Неужели в холодные сферы
С неразгаданной тайной земли
Отошли и печали без меры,
И любовные сны отошли?

Умирают мои угнетенья,
Утоляются горести дня,
Только Ты одинокою тенью
Посети на закате меня.

Розы в лазури. Пора!
Вон пламенеет закат.
«Поздно. До завтра простимся, сестра». –
«Будь же счастлив. До завтра, о, брат».

И разошлись. В вышине
Розы с лазурью слились.
Смотрит он: в темной лесной глубине
Тени недвижно и странно сплелись.

Кто-то вблизи пролетел –
Лес зашатался вокруг.
Он крикнул, – и он онемел.
Слышится: «Здравствуй, друг».

«Розы в лазури. Пора!» –
«Сосен краснеют стволы». –
«Кто знает, завтра с утра
Будешь ли жив и далек от хулы?»

Внемлет он. «Ты ли, сестра?»
И зрит – заалело вокруг.
Вздрогнули тихо листы:
«Нет, не сестра, а друг».

И жалкий, жалкий познал
Силу лазурных роз.
Он долго в лесу ликовал,
И призрак в мечтах возрос.

Назавтра: «Здравствуй, сестра». –
«Был ли ты счастлив, брат?»
Розы в лазури. Пора!
Вон пламенеет закат.
И ныне, будто вчера,
Увижу, как розы горят.

Нас старость грустная настигнет без труда,
Мы немощны теперь, и нет у нас желанья.
С тех пор, как умерла подруга, – никогда
Не полнится душа тревогой ожиданья.
Та жизнь прошла для нас, чудес и бед полна,
Оставив по себе одни воспоминанья.
Печальная, наш мир покинула она,
И в этой пустоте всё памятна весна,
Где каждый вздох хранит ее существованье.

Разверзаются туманы,
Буревестник на волне,
Пролетают ураганы
В бесконечной вышине.

В светлый день Преображенья
Дух безумца поражен:
Из неволи, из смятенья
Голос Твой услышал он.

Ныне скорбный, ныне бедный,
В лоне Вечного Отца,
Близ Тебя, в лазури бледной
Жаждет нового конца…

Лишь одна страна в тумане
(Буревестник на волне) –
Беспокойное желанье
Вместе с богом – в вышине.

Наступает пора небывалая.
В освященные ризы одет,
Вознесу я хвалы запоздалые, –
Не раздастся ли свыше ответ.

Пламя алое в сумраке носится,
Потухают желанья в крови.
Вижу – к вышнему небу возносится
Безначальная дума Любви.

Всё бесконечней, всё хрустальней
Передо мной синела даль.
Я различил за нивой дальней
Мою осеннюю печаль.

Но, как тогда она витала,
В моей душе рождая сны,
Так ныне мирно отдыхала
Вблизи от милой стороны.

И я мечтал, уже свободный
Былой печальной суеты,
В другой душе, с моею сродной,
Смирить печальные мечты.

Синие горы вдали –
Память горячего дня.
В теплой дорожной пыли –
Призрак бегущий коня.

Церковь в лесистой глуши –
Только листы шелестят.
Стоны ли бедной души
Успокоенья хотят?..

Внемлю голосу свободы,
Гулу утренней земли.
Там – вдали – морские воды
Схоронили корабли.

Но душа не сожалеет,
Все сомненья далеки:
На востоке пламенеют
Новой воли маяки!

Снова жду, надежды полный:
Солнце, светлый лик яви!
Пламенеющие волны
Расступились для любви!

Глушь родного леса,
Желтые листы.
Яркая завеса
Поздней красоты.

Замерли далече
Поздние слова,
Отзвучали речи –
Память всё жива.

Дни текут молчаливо,
Непонятные дни.
Жду речного разлива,
Притаившись в тени.

В отдаленные страны,
В сероватую высь,
Все былые обманы
Без следа унеслись.

Но наутро чудесней
Вновь предстанут они:
Вслед таинственной песне
Светозарные дни.

Знаю, бедная, тяжкое бремя
Ты отвека устала нести.
Ропщешь ты на бездушное время, –
Я с открытой душою в пути.

Здесь бушуют неверные бури,
Злые сны пролетают, звеня.
Над тобою – всевластность лазури,
Нет в тебе – лучезарного дня.

Но у тайны немого виденья
Расцветешь, обновленьем горя.
Все мечты мимолетного тленья
Молодая развеет заря.

Встали надежды пророка –
Близки лазурные дни.
Пусть лучезарность востока
Скрыта в неясной тени.

Но за туманами сладко
Чуется близкий рассвет.
Мне – мировая разгадка
Этот безбрежный поэт.

Здесь – голубыми мечтами
Светлый возвысился храм.
Всё голубое – за Вами
И лучезарное – к Вам.

Ходит месяц по волне,
Ходит солнце в синей зыби,
Но в неведомом изгибе
Оба зримы не вполне.

Странно бледны лики их,
Отраженья их дробимы.
Ты равно ль с другой палима
Или пламень твой затих

И неверным отраженьем
На волнах моей мечты
Бродишь мертвым сновиденьем
Отдаленной красоты?

Бежали сны – сиял рассвет,
И пламенеющие росы
В исходе полунощных лет
Покрыли медного колосса.

Кумир вставал в лучах зари,
К нему стекались поколенья;
Уже воздвиглись алтари,
Звучали рабские моленья,

Колена всех преклонены…
Один – мудрец – подъемлет очи,
И в них рабы, поражены,
Узрели знак прошедшей ночи…

Он – в исступлении жреца,
И вот, измученный и важный,
Коснулся влажного венца,
И глас послышался протяжный,

И ожил мертвенный колосс.
А над пустыней – без предела –
И страх, и крик, и гомон рос;
И красота небесных роз
Покрыла жертвенное тело.