Александр Блок - Стихотворения

Первоначальных лет счастливых
Остывший жар, потухший свет,
Ты всё еще на темных нивах
Огнистый оставляешь след.

Благоуханных дней теченье
Сменяют тяжкие года,
Но этих прошлых дней значенье
Неизгладимо никогда…

Пускай зима снега покоит
На омертвелых лепестках, –
Мечта пророчески откроет
И в зимний день – цветистый прах.

Часто в мысли гармония спит
И не льется словесной волною.
И молчанье бесцельно таит
Непонятный упрек над собою.

Только чувствовать, верить, узрев,
Но сказать, – не услышишь ответа…
Точно песня, весь мир облетев,
Возвратилась, ничем не согрета.

Я сходил в стремнины горные,
Видел долы и леса.
Над мечтой моей упорною
Загорались небеса.

Ночи шли путями звездными,
Ярким солнцем дни текли
Над горами и над безднами,
Где томился я в пыли.

Где сходил в стремнины горные,
Где в долинах и лесах
Воскрешал мечтой упорною
Давней жизни мертвый прах…

Я понял смысл твоей печали,
Когда моря из глубины
Светила ночи возвращали
В их неземные вышины.

Когда внезапным отраженьем
Небесных тел в земных морях
Я был повержен в изумленье, –
Я понял твой заветный страх.

Ты опечалена природой –
Общеньем моря и светил,
И, без надежды на свободу,
Устрашена согласьем сил.

Ты, о, Афина бессмертная
С неумирающим Эросом!
Бог бесконечного творчества
С вечно творящей богинею!
О, золотые родители
Всевдохновенных детей!

Ты, без болезни рожденное,
Ты, вдохновенно-духовное,
Мудро-любовное детище,
Умо-сердечное – ты!

Эроса мудро-блаженного,
Мудрой Афины божественной,
В вечном общеньи недремлющих,
Ты – золотое дитя!

Так – одинокой, легкой тенью
Перед душою, полной зла,
Свои благие исцеленья
Она однажды пронесла.

Пять изгибов сокровенных
Добрых линий на земле.
К ним причастные во мгле
Пять стенаний вдохновенных.
Вы, рожденные вдали,
Мне, смятенному, причастны
Краем дальним и прекрасным
Переполненной земли.
Пять изгибов вдохновенных,
Семь и десять по краям,
Восемь, девять, средний храм –
Пять стенаний сокровенных,
Но ужасней – средний храм –
Меж десяткой и девяткой,
С черной, выспренней загадкой,
С воскуреньями богам.

Вчера я слышал песни с моря
И плески волн о южный брег,
Душа, в смятеньи песням вторя,
К полудню направляла бег.

Так – невозможного искала,
И лишь далеко ввечеру
Сознаньем поздним разгадала
Волны певучую игру.

Но вновь перед вечерним светом
Она болит из глубины
И чует в сумраке согретом
Загадку песни и волны.

Вечерний свет заутра снова
В сияньи дня прольется мне.
Его пророческое слово
Находит отзвук в старине.

То старый раб в чертогах ясных
Находит признаки теней
Победоносных и прекрасных
Во всем величии царей.

Отзвучала гармония дня –
Замирают последние песни…
Ты, душа, порожденье огня,
В наступающем мраке воскресни.

На границе печалей дневных,
На границе вечерних веселий,
Загорайся огнем новоселий
По краям облаков грозовых.

Он уходил, а там глубоко
Уже вещал ему закат
К земле, оставленной далеко,
Его таинственный возврат.

Завтра рассвета не жди.
Завтра никто не проснется.
Ты и мечты не буди.
Услышишь, как кто-то смеется.
Только с дороги сойди.

Жалобным смехом смеется.
Громко кричит: «Отойди!»
Он – сумасшедший. Не жди
Завтра рассвета. Никто не проснется.
Ты же и в спящей мечте
Разгадку найди.

Ты ли это прозвучала
Над темнеющей рекой?
Или вправду отвечала
Мне на крик береговой?

Не часто, не всегда, с мольбой и чутким страхом
Смотрю в твои глаза и чую прошлый день…
Тоскую и молюсь над погребенным прахом,
А всё объемлю лучшей жизни тень…
Не часто, не всегда, но, верь, душа не лживо
Поет твои мечты, к твоим стопам плывет…
И знай – о, знай! – тогда, что трепетно и живо
Она тебя манит, тоскует и зовет…
Ответь единый раз болезненному крику,
Послушай только раз безумный бред ночной, –
И ты поймешь душой, зачем темно и дико
Грядущий день зарю выводит за собой…

Поверь, и я, далекий света,
Давно мечтавший об ином,
К тебе приближусь до рассвета, –
Мы ночь в объятьи проведем.

В одном объятьи и молчаньи…
Когда заря начнет вставать, –
Исчезнем в смертном содроганьи,
Чтоб дня грядущего не знать.

И будут души неразлучны,
И будут сплочены тела,
Как будто вдруг – светло и звучно
Дышала песнь – и умерла.

Через песчаные пустыни,
Лелея долгую мечту,
Я нес в далекие святыни
Мою духовную лепту.
Ни человек, ни зверь, ни птица
Не помешали мне идти.
Одно дитя – отроковица
Мне повстречалась на пути.
И вечно-женственным прикован,
Смущен, – и брошена лепта,
И ослеплен, и очарован,
И власть прияла красота.
Но за блаженными брегами
Еще белеет некий храм.
Туда приду, горя мольбами,
И там явлюсь – в ряду с богами
И сопричисленный богам.

Вечереющий день, догорая,
Отступает в ночные края.
Посещает меня, возрастая,
Неотступная Тайна моя.

Неужели и страстная дума,
Бесконечно земная волна,
Затерявшись средь здешнего шума,
Не исчерпает жизни до дна?