Борис Гребенщиков - Статья о БГ из Роллинг Стоунз

Статья о БГ из 'Роллинг Стоунз'

(Вступительное примечание - как воспринимают в США, хотя есть и негативные отклики; кто такой Эксл Роуз, "дэдхеды"; о харизматичности БГ)

ДОСТАТОЧНО ЛИ ХОРОШ ЭТОТ БОРИС?

(Суперзвезда советского андерграунда дебютирует в Штатах)

Дэвид Киссинджер

"Rolling Stone", 7.О9.89.

Дождливым нью-йоркским утром Борис Гребенщиков - человек, разрекламированный как "русский Дилан" - устраивает прием в одном из кафе на Гринвич Виллидж. В окружении внимательной компании русских друзей Гребенщиков на беглом английском пускается в рассуждения обо всем на свете: от Роя Орбисона до астрологии. Ни слова о его дебютном альбоме в Штатах, "Радио Тишина", ни о сегодняшнем шоу вместе с Дэйвом Стюартом из ЮРИТМИКС и группой высококлассных студийных музыкантов. Потягивая чай и поглядывая на сырые улицы Виллидж, этот тридцатипятилетний рокер из России на удивление невозмутим. "Знаете что? - спрашивает он, не обращаясь ни к кому конкретно. - Это в самом деле начинает напоминать мне Ленинград."

Сегодня сцена позднего завтрака Гребенщикова в Виллидж может казаться вполне естественной, тогда как три года назад это было столь же вероятным, как присутствие Эксла Роуза на заседании Политбюро. Причем нельзя сказать, чтобы лидер подпольной группы АКВАРИУМ Гребенщиков внушил советским властям любовь к собственной персоне. С момента образования группы в 1972 году он отказывался предоставлять свои интроспективные тексты на рассмотрение комиссиям по цензуре из Министерства Культуры. Долгие годы АКВАРИУМ не получал ни рубля и не имел возможности выпустить пластинку на "Мелодии", государственной фирме грамзаписи.

Вместо того, чтобы стать "официозом", Гребенщиков и то, что он называет "группой мирных партизан", понесли свой эксцентричный, пронизанный духом 6О-х, вариант рок-н-ролла непосредственно публике, выступая на квартирах и в маленьких клубах Ленинграда и окрестностей. Более существенно то, что они распространяли примитивно записанные кассеты со своими новыми песнями через сеть подпольных дельцов, достигнув в конечном итоге самых отдаленных уголков Советского Союза. К началу 8О-х АКВАРИУМ обрел внушительное количество последователей, преданность которых соперничала с преданностью самых отъявленных "дэдхедов". Обшарпанная ленинградская квартирка Гребенщикова стала местом паломничества, куда стекались толпы поклонников, чтобы воздать дань уважения группе и ее харизматическому лидеру.

Харизматическим он и является. Гребенщиков распространяет вокруг себя дерзкий дух прирожденной рок-звезды. Он очень серьезно относится к своему призванию: "Рок-н-ролл насущно необходим для выживания планеты, - заявляет он. - Он являет собой восстание духа, то есть: сбрось оковы и предайся ему." Когда Гребенщикова выносит на эту тему, в нем появляется что-то от миссионера и уличного мальчишки одновременно. Мягкие темно-голубые глаза, серьезная речь - в Гребенщикове есть нечто от религиозного фанатика. Но основа его рок -н-ролльной религии - радость. "Я тридцать лет испытывал радость, говорит он. - Даже в самые мрачные дни моей жизни какой-то наблюдатель внутри меня спрашивал: Ага, теперь ты и в самом деле в отчаяньи. Тебе нравится это? - и я отвечал: Да!"

Однако формально Гребенщиков уже не числится среди чужаков в своей стране. Он стал, как он сам допускает с некоторой долей неловкости, "любимцем гласности". Как и многие другие артисты, носившие прежде клеймо "антисоветчиков", Гребенщиков и его друзья по команде хрустят в медвежьих объятьях советского руководства, которое полно решимости предстать перед миром в новом обличии.

Впервые Гребенщиков ощутил, что положение дел в Союзе меняется, когда Ленконцерт ("который прежде не осмелился бы пачкаться с нами") пригласил АКВАРИУМ для восьми выступлений в городском Дворце "Юбилейный" на 6ООО мест. Официальное признание АКВАРИУМА было закреплено в декабре 1987 года, когда "Мелодия" наконец выпустила альбом с песнями, записанными ранее подпольными дельцами. Гребенщиков получил лишь 3ОО рублей (около 468 долларов) за этот альбом. Все 2О тысяч экземпляров первого тиража этой пластинки разошлись за несколько часов после ее выхода.

Хотя Гребенщиков не скрывает своих симпатий к Горбачеву, его энтузиазм по поьводу новой разрешительной политики Кремля весьма сдержан - осмотрительность, понять которую нетрудно. "Мы не верили им прежде, мы не верим им сегодня, мы не поверим им и впредь, - говорит он с твердостью.- Я имею в виду: кому охота им верить?"

Американская одиссея Гребенщикова началась в январе 1987 года, когда он познакомился с Кенни Шаффером и Мариной Олби, основателями "Белка Интернэшнл" - компании, созданной для популяризации американо-советских связей. Шаффер, который в свое время изобрел радиомикрофон и работал рекламным агентом Джимми Хендрикса, был полон решимости отыскать в Союзе какого-нибудь рокера мирового класса, чтобы представить его западной аудитории. Гребенщиков моментально произвел на него впечатление подлинника, хотя сам русский и выразил сомнение по поводу получения им визы.

Однако в декабре того же года, спустя месяцы византийских переговоров между советскими властями и "Белкой", Гребенщикова отправляют самолетом в Нью-Йорк и вводят в места обитания левиафанов грамзаписи. Вооруженный акустической гитарой и старыми записями АКВАРИУМА Гребенщиков произвел необычайно сильное впечатление на Уолтера Етникова, президента "CBS Records". В самом деле, "Си-БиЭс" оказалась единственной из пяти ведущих фирм грамзаписи, по-настоящему заинтригованной музыкой Гребенщикова (или, может быть, подоспевшей ко времени идеей "русского Дилана"); единственной фирмой, предложившей ему через несколько месяцев контракт. В марте Гребенщиков подписал свой, о семидесяти страницах, контракт с "Си-Би-Эс", не прочитав ни пункта. Еще три месяца спустя в нью-йоркской "Хит Фэктори" началась запись с Дэйвом Стюартом в качестве продюсера.

"Это было как в цирке, - говорит Гребенщиков о сеансах записи "Радио Тишина". - Мы пытались сделать альбом, а вокруг нас вертелась киногруппа, снимавшая все это. Я пыталсяч сочинять песни, а по ходу усваивал, как здесь жить."

В самом деле, трудно представить более сложные условия для создания альбома. Помимо культурного шока, душивших ограничений во времени, вызванных советской выездной визой (28 дней) и возложенной на себя нелегкой задачей сочинять на английском ("Мне попросту хотелось этого"), Гребенщикову также пришлось справляться с бесконечными вариантами, предлагаемыми многоканальной западной студией, и совладать с докучливым присутствием киногрупп режиссера из Англии Майкла Эптида.