Важа Пшавела - Поэмы

"Эй, причитальщица гяура!
Ты крики слышала резни?
Твой муж убит рукой хевсура,
Оплачь его и схорони.
Уж ворон каркает над телом,
Уж треплет ветер смоль волос".
"Пусть так же враг на свете белом
Живет, как мне теперь пришлось!
За что, как будто от проказы,
Как от смертельного огня,
Все отвернулись от Агазы,
Все отшатнулись от меня?
Я на утесе схоронила
Родного мужа моего,
Община мне не разрешила
Снести на кладбище его.
Сказали: Муж твой был изменник,
Он жил, как пес, в родном краю.
Чтоб ликовал иноплеменник,
Общину предал он свою.
Ему не место на погосте,
Пускай лежит он, где подох,
Пусть о своем горюет госте,
Коль для него он был неплох"
О, горе мне! Душа, пылая,
Горит в беспламенном огне,
Непостижимых мыслей стая
И ум, и сердце давит мне
Склонясь подобно нежной лани,
И черноглаза, и стройна.
Убитого на поле брани
В тот день оплакала жена.
Слезой жемчужной на прощанье
Омыла грудь ему она.

И ночь и буря. С дикой силой
Бушует ветер у ворот.
О боже, путников помилуй
И не губи своих сирот!
Сам всеблагий и всемогущий.
О тех, кто слаб, не позабудь,
Пусть вопль их розою цвету щей
К тебе опустится на грудь.
Но, коль тебя не тронет роза,
Прими их души, о творец!
Замолкни, гром, промчись, угроза,
Развейся, туча, наконец!
Река ревет, волна играет,
Водоворот кипит ключом.
Пучина злобная рыдает,
Сама не ведая о чем.
Она глуха к людским страданьям,
Ей непонятен страх могил,
Но нет конца ее рыданьям
И смех ей, кажется, не мил.
Бушует ветер в буераке,
Несет с утесов клочья мглы,
Но женщина стоит во мраке
И смотрит в без дну со скалы.
Ей ветер волосы вздымает,
Пугает холодом ледник.
Звездой ущербною мерцает
Ее дрожащий бледный лик.
Склонясь над бурною рекою,
Она глядит, потрясена.
О, как ужасен шум прибоя,
Как воет злобная волна!
Гудит ущелие ночное,
Раз двинув челюсти до дна.
О, кто во мраке этой ночи
Ее удержит? Кто поймет?
Никто! Она закрыла очи
И бросилась в водоворот.
К чему ей длить душевный пламень?
Зачем ей жить среди людей?
В Кистетии последний камень
И тот отныне не друг ей!
Жена и муж, не оба ль сразу
Они запятнаны грехом?
Не подчинился он приказу,
Она рыдала над врагом…
И унесла река А газу,
Смешала с глиной и песком.
В глухую полночь, на вершине,
Где вечным сном Джохола спит.
Виденье чудное доныне
Случайным взорам предстоит.
Над одинокою могилой
Взывает призрак мертвеца:
"Звиадаури, брат мой милый,
Что не покажешь ты лица?"
И с отдаленного кладбища,
Во мраке ночи строг и хмур,
Покинув скорбное жилище,
Встает замученный хевсур.
Блестит оружье боевое,
Скрестились руки на груди…
Он молча чествует героя,
И на скале, где встали двое,
Встает Агаза позади.
И вот среди вершин Кавказа
Мерцает зарево костра,
И снова трапезу Агаза
Готовит братьям, как сестра.
Сквозь сумрак ночи еле зримы,
В сиянье трепетных огней
Ведут беседу побратимы
О дивном мужестве людей,
О дружбе, верности и чести,
Гостеприимстве этих гор…
И тот, кто их увидел вместе,
Не мог насытить ими взор.
Но предначертан волей рока,
Непроницаемый для глаз,
Туман, как черная морока,
Скрывает витязей от нас.
Встает он пологом заклятым
Над очарованным холмом,
И не разбить его булатом,
И не рассеять волшебством.
Шумит река в теснине черной,
Ущелье, кашляя, хрипит,
И лишь пиримзе, [17] Пиримзе (солнцеликая) — горный цветок. цветик горный,
В пучине бездны непокорной.
Головку вытянув, глядит.

Лил дождь, трепетала зарница.
По горному склону стремглав
Потоков неслась вереница,
Траву и кустарник измяв.
Ворочая с громом каменья,
В ущелиях воды ревут.
Не горы, а столпотворенья
Из черного мрака встают.
Скала на скалу наседает,
На гору влезает гора,
Река, словно зверь, зазывает
И плачет внизу до утра.
И только средь темных орешин
Утес в одеянье простом,
Как девушка юная, нежен
И грозен, как витязь Ростом.
Там бродят в трущобах медведи,
Живут там кабан и олень.
Охотник там множество снеди
Находит в удачливый день.
Но нет ни дорог там, ни хижин,
И необитаем утес,
И только струится, чуть слышен,
Источник прозрачнее слез.
И дождь, упадающий косо,
О листья растений звенит,
И речка у края утеса
Ревет, омывая гранит.
Там волки не воют в трущобе,
Не брешет во мраке лиса,
Сова, сотрясаясь в ознобе,
Не плачет на все голоса.
И туч исчезают скопленья,
И звезд появляется рой.
Покрытые влагой растенья
Недвижно стоят над землей.
И возле костра небольшого,
Красив и приятен на вид,
Оставшийся на ночь без крова
Какой-то охотник сидит.
Он съежился, вымокнув за день,
Поник у костра своего.
Игрою сверкающих пятен
Огонь освещает его.
На левом боку несчастливца
Охотничья сумка видна,
Красивая пороховница
Отделана костью слона.
Кремневка приставлена к буку,
На поясе блещет кинжал…
Внимательный к каждому звуку,
Охотник курил и дремал.
И думал сквозь тонкую дрему
Как завтра добычу найти.
Ужель суждено ему к дому
С пустыми руками идти?
Весь день по горам он скитался
И еле уж ноги волок,
Но живности, как ни старался,
Добыть до сих пор он не мог.
Два раза, подкравшись к оленям,
Стрелял он в животных, но те,
Подобно стремительным теням,
Скрывались в лесной темноте.
Кабаны паслись в буреломах
Он выстрелил несколько раз.
И снова за промахом промах,
И брызнули слезы из глаз.
Он в голову бил кулаками,
Был мерзок себе самому…
Теперь, понимаете сами,
Не очень-то сладко ему.

Эй, братец! послышался голос.
Охотник глядит никого.
И дыбом становится волос
От страха под шапкой его.
"О боже, спаси и помилуй,
Ломисского раб я Креста!
Как видно, нечистая сила
Пугает меня неспроста… "
А голос: "Не бойся, бедняга,
Не бес я, не демон лесной.
Клянусь, не во зло, но во благо
Пойдет эта встреча со мной.
Спускайся скорее в ущелье,
Не мешкай, не сбейся с пути.
Мне нынче на праздник велели
С собою тебя привести".
Неужто пришлец не лукавил?
Был Балия бледен еще.
Но встал он, кинжал свой поправил.
Закинул ружье за плечо.
"Ну, что ж ты шевелишься еле?
Идешь ты или не идешь?"
"Иду, хоть бы вы меня съели!
Пускай пропаду ни за грош!"
И Балия, полон отваги,
На голос ночной зашагал,
И долго блуждал он в овраге,
Цепляясь за выступы скал.
Вдруг роща пред ним зашумела.
"Эй, кто тут?" он крикнул во тьму.
"Иди под деревьями смело",
Ответили рядом ему.

Поднялся он вверх по тропинке,
Подъем одолел без помех,
И вдруг из соседней ложбинки
Послышался говор и смех.
Глядит он большая поляна
Огнями вокруг убрана.
Красива и благоуханна,
Вдали распростерлась она.
И как он ее не заметил,
Скитаясь по этим местам?
Струится, прозрачен и светел,
Источник серебряный там.
На ветках из чистого лала.
На стеблях из яхонта, в ряд,
Как радужные опахала,
Цветы над поляной висят.
К деревьям прилеплены свечи,
Их пламя встает до небес.
Свои благодатные речи
Ведет очарованный лес.
И толпы различного люда
Уселись вокруг на траву.
Охотник подобного чуда
Не видел еще наяву.
"Охотник, забудь про охоту,
Присядь поскорее за стол"
И взял его за руку кто-то,
И вмиг на поляну привел.
Его на ковре усадили,
Поставили кубок вина,
И разная дичь в изобилье
Собранью была по дана.
Охотник вино выпивает,
Глаза поднимая, глядит,
Девица пред ним восседает,
Стройна и прекрасна на вид.
Как молния, светятся взоры,
А волосы синяя мгла…
О дети, Великие Горы
Зовут вас к началу стола.
"Вкушайте, что подано, с миром!
И ты наш возлюбленный гость,
Будь весел за дружеским пиром,
Но помни, что каждую кость,
Которая в долю досталась,
Ты бережно должен хранить.
Живому ведь каждая малость
Нужна, коли надобно жить"